verwirrt / crab and proud
Мы идем вдоль дороги. Загородной и пустой. Не то чтобы проселочная, но совсем неширокая, две-три полосы. И вокруг - какие-то темные поля, не видно ни зги, впрочем не удивительно, в час ночи. Мы идем рядом, спешим куда-то, кажется, но я, как всегда, ничего не помню. А потом я понимаю, что Ник постепенно и неумолимо ускоряет шаг и у меня не получается за ним угнаться.
- Да подожди ты, помедленнее! - говорю я ему в спину, а он поворачивается и хмуро бросает:
- Идем!
Дорога покрыта ледяной пленкой от постоянно тающего водянистого снега, прихваченного ночными морозами. В полях вокруг снега больше, но он все равно почти не отражают свет, исходящий от неба. Другого тут нет. Ник резко сворачивает с дороги налево и почти бегом направляется вглубь поля по иссохшей мертвой траве, по заледенелым шипам стеблей.
- Да твою же мать... - бормочу я себе под нос, но бегу следом за ним, чуть было не поскальзываясь на последнем шаге с этого чертового льда.
Вокруг нас идет снег. Я не замечал его до этого, он кружил полупрозрачным слоем вокруг и таял в паре миллиметров от кожи, не доставляя неудобства. А теперь вдруг пошел сильнее: не заметался в бурю, просто усилился, оставаясь на ресницах и волокнах одежды.
Я на пару минут теряю Ника из виду, а потом вдруг с ходу врезаюсь в него, застывшего на месте, хватаюсь за его пальто, чтобы не упасть, а он поворачивается в моей хватке, и на лице у него незнакомая мне тоска. Я обнимаю его, а он кладет руки мне на щеки, и у меня сердце мечется и рвется от того, что вспыхивает по спирали у него в зрачках и иссекает все возможные глазные перекрытия, ударяя меня в шею и живот.
- Все будет хорошо. Серьезно, все будет хорошо. Только не говори мне, что все на этом так и заканчивается, окей?
Меня словно парализует от его слов: может быть, мои ботинки просто примерзают к земле, может быть, атрофируются мышцы и нервные окончания. И я не совсем понимаю, что он имеет в виду. Никогда не понимаю. Вокруг нас все так же продолжает идти снег, умиротворяюще и спокойно, наверное, именно так и замерзают насмерть. Ник перемещает руки мне под пальто, и я хочу обнять его сильнее, унять этот шквалистый порыв смирения где-то внутри.
- Ты только послушай меня. Все правда будет хорошо, - не устает повторять он, и на его последнем "хорошо" мой бок вдруг расцветает невозможной болью, теплой и мокрой. Я душно и тихо вскрикиваю, скорее выплевываю звук, и все внутри у меня застывает от осознания того, что он сделал. Мою левую руку снова прознает едва уловимой ниткой боли вдоль мизинца, я задыхаюсь и начинаю оседать, хотя и силюсь сопротивляться этому, как могу. Мне больно, рвано и пульсирующе больно, и я понятия не имел, что все это время где-то в кармане у него был... что? нож? Кажется вспышки боли - это единственные моменты, когд мое сознание просветляется хоть какими-то воспоминаниями. Вокруг нас не перестает идти снег, падая на землю крошечными небесными линзами, пеплом облаков.
Он не в состоянии удержать меня, так что мы оседаем на землю вместе, его лицо нахмурено и изуродовано гримасой грусти. Он касается губами моих подернутых кровавой пленкой губ, а я не могу дышать и не могу чувствовать, только хватаюсь за него сильнее, потому что что-то такое неясное стремительно от меня ускользает.
Вокруг идет снег. Богатый, холодный, точечный, тает на его коже, проваливается в мои зрачки, остается на волосах.
Я закрываю глаза.
Вокруг идет снег.
- Да подожди ты, помедленнее! - говорю я ему в спину, а он поворачивается и хмуро бросает:
- Идем!
Дорога покрыта ледяной пленкой от постоянно тающего водянистого снега, прихваченного ночными морозами. В полях вокруг снега больше, но он все равно почти не отражают свет, исходящий от неба. Другого тут нет. Ник резко сворачивает с дороги налево и почти бегом направляется вглубь поля по иссохшей мертвой траве, по заледенелым шипам стеблей.
- Да твою же мать... - бормочу я себе под нос, но бегу следом за ним, чуть было не поскальзываясь на последнем шаге с этого чертового льда.
Вокруг нас идет снег. Я не замечал его до этого, он кружил полупрозрачным слоем вокруг и таял в паре миллиметров от кожи, не доставляя неудобства. А теперь вдруг пошел сильнее: не заметался в бурю, просто усилился, оставаясь на ресницах и волокнах одежды.
Я на пару минут теряю Ника из виду, а потом вдруг с ходу врезаюсь в него, застывшего на месте, хватаюсь за его пальто, чтобы не упасть, а он поворачивается в моей хватке, и на лице у него незнакомая мне тоска. Я обнимаю его, а он кладет руки мне на щеки, и у меня сердце мечется и рвется от того, что вспыхивает по спирали у него в зрачках и иссекает все возможные глазные перекрытия, ударяя меня в шею и живот.
- Все будет хорошо. Серьезно, все будет хорошо. Только не говори мне, что все на этом так и заканчивается, окей?
Меня словно парализует от его слов: может быть, мои ботинки просто примерзают к земле, может быть, атрофируются мышцы и нервные окончания. И я не совсем понимаю, что он имеет в виду. Никогда не понимаю. Вокруг нас все так же продолжает идти снег, умиротворяюще и спокойно, наверное, именно так и замерзают насмерть. Ник перемещает руки мне под пальто, и я хочу обнять его сильнее, унять этот шквалистый порыв смирения где-то внутри.
- Ты только послушай меня. Все правда будет хорошо, - не устает повторять он, и на его последнем "хорошо" мой бок вдруг расцветает невозможной болью, теплой и мокрой. Я душно и тихо вскрикиваю, скорее выплевываю звук, и все внутри у меня застывает от осознания того, что он сделал. Мою левую руку снова прознает едва уловимой ниткой боли вдоль мизинца, я задыхаюсь и начинаю оседать, хотя и силюсь сопротивляться этому, как могу. Мне больно, рвано и пульсирующе больно, и я понятия не имел, что все это время где-то в кармане у него был... что? нож? Кажется вспышки боли - это единственные моменты, когд мое сознание просветляется хоть какими-то воспоминаниями. Вокруг нас не перестает идти снег, падая на землю крошечными небесными линзами, пеплом облаков.
Он не в состоянии удержать меня, так что мы оседаем на землю вместе, его лицо нахмурено и изуродовано гримасой грусти. Он касается губами моих подернутых кровавой пленкой губ, а я не могу дышать и не могу чувствовать, только хватаюсь за него сильнее, потому что что-то такое неясное стремительно от меня ускользает.
Вокруг идет снег. Богатый, холодный, точечный, тает на его коже, проваливается в мои зрачки, остается на волосах.
Я закрываю глаза.
Вокруг идет снег.
это сильно
блядь
блядь
блядь
блядь
пасиб)
point break
ох я видел(
прости(
это они
а с ними мы с тобой познакомились оба раньше, чем друг с другом, блин
я все равно чувствую себя виноватым за усугубление(
я так давно в этом, что мне на самом деле уже ничего не может это усугубить
ты же знаешь что оно всегда и постоянно
просто в какой-то момент щелк
и бля
да я понимаю
уж как понимаю...
*обнимает бразега*
таки ты собираешься перебраться в энди? совсем?
ну да в смысле я об этом xD
тока этот не удаляй раде всяго святога! у меня там слишком много всего зацитатено. либо предупреди перед тем как соберешьсо...
ыыы
уры уры
вечерком напишу те в аську по поводу <...>