Мои руки просто заледенели. Ноги, впрочем, тоже. Вся эта погода отвратительна моему организму, он отвергает ее, не принимает этот одиозный холод.

У нас нет сил. Всю эту дешевую комнату продувает перекрестными сквозняками, отопления нет и быть не может. Я, кажется, пьян, лежу почти поперек кровати, наполовину завернувшись в одеяло, при том, что на мне надето еще и пальто. Ник лежит рядом в точно таком же состоянии. На улице невозможно холодно и, Господи, хоть бы завтра было куда деться, найти куда приткнуться. Спрятаться до следующего пришествия. Где угодно, но только не тут. Опять.

- Я когда-то на фортепиано, между прочим, играл, - не открывая глаз, бормочит в пространство между нами Ник.

- Хм? - отвечает мой полусон, вместо меня.

- Здорово играл, между прочим... Сколько помню себя, всю жить играл на фортепиано.

- И что же случилось? - спрашиваю я, хотя в зените моего разума сейчас только приближающийся усталый сон, перекрывающий даже этот мерзкий холод.

Он не отвечает. Я притягиваю его поближе и думаю, что нам в последнее время не удавалось нормально потрахаться. Ну так, чтобы хотя бы с кроватью. На руках у меня нет перчаток. Или у него. Не пойму, чьи это руки, его или мои.