ЭТА ГЛАВА ДЛЯ 3ip* ПО СЛУЧАЮ ЕЕ ПРОШЕДШЕГО ДР! С ПРАЗДНИКОМ, ДОРОГАЯ)
ну и конечно, я, как всегда, ничего не смогла бы сделать без моей дорогой iell.
несколько замечаний: перед вами самая бессмысленная глава всего фика один раз там встречаемся температура в градусах - она в ФАРЕНГЕЙТАХ, а не цельсиях. советую послушать упоминаемое музло, оно няшное xDD ну или я могу сделать отдельный пост с ним)) там могут быть еще ошибки, на соо выложу вечерком, после еще одной проверки. а еще - во всей главе виноват Чарли. он заставил меня сделать все не так, как должно было быть. это все он, я не виновата. ангста опять нет((( почти.
Clap Hands, Here Comes Charlie
Эрик/Чарльз
Эрик/Чарльз
part 6
part 6
Чарльз пришел в себя, когда они ехали домой в такси. На полпути к их дому (который, впрочем, был в 10 минутах езды от кафе, где они обедали и где Эрик так не вовремя потерял контроль) Ксавье встряхнул головой и приоткрыл глаза. После чего тут же снова зажмурился, прижал основание ладони к виску, недовольно застонал и спрятал лицо Эрику в плечо.
- Мигрень? - тихо уточнил Эрик.
Чарльз неопределенно, но, кажется, утвердительно замычал в ответ.
Все это было очень странно, и Эрика разрывали на части желание как следует обдумать ситуацию и желание действовать: как можно скорее закрыть Чарльза в какой-нибудь темной комнате, где его голова хотя бы немного успокоится, и убедиться, что он в порядке. Проблема состояла в том, что Эрик по своей природе не был человеком, который интересуются, все ли у вас в порядке. Но Чарльз сегодня спас его задницу, и, может быть, даже его жизнь — в перспективе, и это, наверное, больше всего сбивало с толку. Эрику никогда не спасали жизнь просто так, без предварительной договоренности, не прося ничего взамен, а значит, как только Чарльз проснется, следовало бы ожидать от него каких-то требований или условий. Эрику почему-то было сложно себе это представить.
Другой крайне навязчивой мыслью был, как всегда, неотвратимо и болезненно, Шмидт, а точнее его необъяснимая и совершенно нелепая и неправдоподобная смерть. Эрик представлял, будто эти мысли были напечатаны выверенным шрифтом на скрипящей, пружинящей бумаге, будто он сминал эти листы и запихивал в дальние уголки памяти, потому что думать об этом сейчас, в присутствии Чарльза, который скорее всего был все еще не в себе, было опасно. И, кажется, не только потому что Чарльз мог услышать эти мысли, запомнить, использовать эту информацию против Эрика, но еще и потому, что Чарльз вымученно морщился и тяжело дышал. Эрик не разбивался в таких вещах, но, кажется, он ощущал, как Ксавье осторожно цеплялся за его мысли мелкими ненавязчивыми когтями, как будто Кот спрыгнул с холодильника Эрику на плечи и пытался слезть по нему на пол.
- Прости, мне просто кажется, что я сейчас тронусь умом, если не найду хоть какой-нибудь постоянный поток мыслей, - произнес Чарльз прямо у Эрика в голове и уцепился пальцами за его локоть. - Мы едем, и люди вокруг... меняются слишком быстро. Мне просто нужно недолго посидеть на периферии твоего сознания, пока мы не доедем...
- Водитель такси, как и я, не собирается внезапно выпрыгивать на ходу из машины. Ты мог бы сидеть и у него в голове, - Эрик повернулся и наклонил голову к макушке Чарльза, тихо отвечая ему прямо на ухо, хотя, возможно, стоило бы просто подумать об этом. Любопытно, что эта предостерегающая мысль была скорее рефлекторной, потому как на самом деле Эрик не ощущал сейчас неудобства от Чарльза, беспомощным котенком цеплявшегося за его мозги.
Чарльз глубоко вздохнул и слегка выпрямился, отнимая мягкую, теплую щеку от плеча Эрика, но не слишком далеко, потому что когда он поднял свой темный, гудящий синий взгляд на Эрика, между их лицами, кажется, было всего несколько сантиметров. Чарльз прищурился и поджал губы, одновременно при этом улыбаясь одним уголком губ. Эрик дернулся, резко переводя взгляд на зеркало заднего вида над ветровым стеклом, и поймал в нем возмущенный взгляд водителя. Взгляд тут же размылся по краям и снова сосредоточился исключительно на дороге.
Эрик перевел взгляд обратно на Чарльза, который теперь сидел, прикрыв глаза и нахмурившись, и промурлыкал ответ Эрику себе под нос:
- Мне не особенно нравится находиться в его голове, друг мой.
У Эрика на долю секунды перехватило дыхание. Ксавье иногда использовал свои силы поразительно бездумно, и это совершенно точно не должно было вызывать в Эрике желание... какое бы то ни было желание чего-то определенного или неопределенного вообще.
«А в моей тебе, видимо, комфортно?» - подумал Эрик, и едва ли Чарльз мог пропустить это мимо «ушей».
Водитель продолжал смотреть на дорогу, а Чарльз снова ткнулся Эрику в плечо и его лицо поразительным образом разгладилось.
***
Эрику пришлось почти тащить Ксавье по лестнице в его квартиру, при этом он подозревал, что Чарльз уже не был не в состоянии передвигать ноги, просто ему нравилось, когда кто-то о нем заботился.
Они добрались до спальни, и Эрик скинул с себя вцепившуюся в его плечи руку Ксавье, по возможности аккуратно опуская свою ношу в ворох, по-видимому, давно не стиранных простыней. Чарльз несколько неловко принялся стаскивать с себя плащ, пока Эрик развязывал шнурки на его ботинках. Каким образом он дошел до такой жизни, Эрик старался не думать. Все это время Кот старательно путался между ног сначала у Эрика, а потом у Чарльза, забравшись к тому на кровать.
Как только оба ботинка с глухим стуком оказались на полу, Чарльз поджал колени и завернулся в простыню, будто муха в особо липкую паутину. В комнате было заметно прохладно, будто воздух стыл тут уже давно.
- Почему-то раньше я не замечал, что в твоей спальне можно неделями хранить трупы, - сказал Эрик.
- Каким любопытным образом работает твой мозг, друг мой, - промямлил Чарльз в подушку. - И подбирает именно такие сравнения.
Эрик замер на корточках перед кроватью, сжав пальцами раму, ощущая, как пружины слегка стонут и натягиваются под весом лежавшего на матрасе тела.
- К тому же разве ты часто бывал в моей спальне, Эрик? Я уверен, что заметил бы это.
Синие глаза, мгновенно сверкнувшие из-под одеяла, казались уже не настолько потерянными и туманными, какими были минуту назад.
Эрик выпрямился и оглядел комнату, пытаясь не встречаться взглядом со сжавшимся на постели Ксавье. Нужно было выбираться отсюда как можно скорее, пока Чарльз не вытащил из него что-нибудь, о чем тому не следовало бы знать. Но сначала надо было разобраться с этим собачьим холодом. Создавалось ощущение, что температура в квартире едва ли превышала температуру на улице — весна разносилась по городу редкой изморосью в чуть выше 20 градусов.
Эрик снял плащ и перебросил его через спинку кровати:
- Твой обогреватель вообще в рабочем состоянии? - спросил он, одновременно вытаскивая стул из-за стола, напоминавшего трюмо, чтобы встать на этот стул и рассмотреть калорифер под потолком в углу.
- Он сломан, - ответил Чарльз, зевая, и, судя по удрученному шуршанию, перевернулся на другой бок. - Поэтому я и не люблю спать у себя.
Последнюю фразу Ксавье явно промурлыкал, что скорее всего означало, что он все еще не пришел в себя полностью. Это не отменяло того факта, что у Эрика в голове тут же расцвели определенные неуместные мысли. Какая, блядь, разница. Эрику было глубоко наплевать, где и с кем спал Чарльз. Чья горячая кожа касалась его обнаженной спины, поясницы и бедер, чтобы синтезировать в крошечном пространстве между телами щадящий, плотный, сонливый жар.
Калорифер был включен, более того кран на нем был выкручен на максимум. Эрик потрогал бесполезную батарею, проводя ладонью по ледяным складкам труб, и закрутил кран в выключенное положение с помощью своей силы.
- Кажется, это вообще самый холодный объект в комнате. И давно он не работает? Тебе стоит попросить домоправителя починить его.
- Бесполезно, друг мой. Не думай, что я не пробовал, - пробормотал Ксавье.
Эрик вздохнул, сжимая пальцами трубы перед собой, спустился со стула на пол и, глядя на полусонный комок серых простыней на кровати, сказал, сам того не ожидая:
- Ты можешь пока что поспать у меня. А я посмотрю, что с твоим обогревателем. Несколько позже. Когда у меня будет время.
Чарльз приоткрыл один глаз и расплылся в улыбке.
- Эрик, друг мой, я бы никогда не стал просить тебя об этом. Я не хочу доставлять тебе неудобства, - сказал он, уже проворно вставая с кровати, все еще закутанный в простыню, и сгребая с собой Кота.
Эрик еще раз побежденно вздохнул и устало потер глаза.
***
Чарльз расположился под одеялом, скомкав под собой две подушки, и после этого наконец заснул, по крайней мере Эрик, наконец, смог спокойно выдохнуть. Кот отказался быть свидетелем окончательного и бесповоротного падения чувства собственного достоинства Эрика и почти сразу выпрыгнул на пожарную лестницу.
Эрик присел в гостиной на один из многочисленных потрепанных стульев, достал из кармана пулю, которую всегда носил с собой, и закрыл глаза.
Он попытался сконцентрироваться на калорифере в квартире этажом ниже, прощупать несложный механизм, но его мысли наконец сгустились и развернулись из скомканного на границах сознания состояния, ударяя по его вискам изнутри одним неизбежным словом: Шмидт. Шмидт Шмидт Шмидт — на повторе и с все нарастающей амплитудой.
Эрик сжал кулаки, представляя, как прячет в них свою силу, не позволяет ей вырваться наружу и снова выйти из-под контроля. Шмидт был мертв, и Эрик категорически отказывался в это верить. Более абсурдной ситуации он представить не мог: Шмидт, погибший под колесами проезжавшей мимо машины? Это было просто смешно. К тому же, он не должен был переезжать в свою новую квартиру сегодня. Какого черта он там делал. Какого черта, блядь, какого черта эта злополучная машина проезжала мимо. И забрала единственное, что в жизни Эрика до этого момента имело хоть какой-то смысл.
У Эрика начинала ныть голова: Шмидт был мертв, но это было так странно и так неправильно, что едва ли можно было вот так сразу поверить в это. Шмидт мог подстроить свою смерть, конечно, не стоило его недооценивать. Тем не менее, это все же было более правдоподобно, чем Эмма, решившая вернуться на его сторону и водившая теперь Эрика за нос. Это не было похоже на случайность, к тому же Эрик никогда не верил в совпадения. Проблема состояла в том, что истинных причин произошедшего могло быть так много, что даже пытаться начать перечислять их было заведомо пустой тратой времени. Шмидт мог узнать о совместной деятельности Эрика и Эммы Фрост и попытаться таким образом сбросить их с хвоста (в таком случае, он точно их недооценивал, по крайней мере Эрика). Была вероятность другого покушения, потому как, наверняка, Эрик был не единственным «недоброжелателем» Клауса Шмидта.
Пока что единственным логичным вариантом дальнейших действий было увидеть тело Шмидта собственными глазами. Эрик спустился в квартиру Чарльза, потому как его собственный телефон находился в спальне, где спал Чарльз, и когда все успело стать таким запутаным? И таким... привычным?
Эмма взяла трубку почти сразу.
- Неужели ты так быстро соскучился по мне, сладкий, - первым делом скептически поинтересовалась она в трубку.
- Каким образам ты могла знать, что это я?
- Ты единственный, кто знает этот номер. Ты чувствуешь себя особенным, правда, дорогой? - приторно промурлыкала Фрост.
- Мне нужно увидеть его тело.
- Леншерр. Похороны. Я уже говорила тебе о них. Я также говорила, что свяжусь позже на неделе с дополнительной информацией, и что я невероятно сильно не желаю слышать о тебе чаще, чем это совершенно необходимо.
- Похороны через неделю. За это время может произойти все, что угодно, если нас с тобой на самом деле подставили, - Эрик медленно сжимал и разжимал кулаки, пытаясь одновременно привести свою голову в порядок.
- Ты же понимаешь, что тебя не пустят на опознание. Точнее, его уже опознали, он умер на руках у своего подельника. И мои источники сообщили мне, что это не дезинформация.
- Те же источники, не сказавшие тебе, что он каким-то образом переехал на Ист-Сайд раньше времени?
Эмма промолчала несколько секунд и продолжила, тихо и напряженно:
- Нет. Другой источник. И об этом решении действительно никто не знал. Себастьян, очевидно, поддался очередному приступу паранойи и поменял планы, предупредив только несколько человек из ближайшего окружения. Леншерр, я не люблю повторять, но я сделаю это специально ради тебя, дорогуша. Если ты предпримешь нечто, что может нас с тобой выдать, сделаешь какую-нибудь глупость, это может быть чревато определенными последствиями. Каковы истинные причины смерти Шоу — это совсем другой вопрос, и я все еще не уверена, что они меня интересуют. Поэтому в конце недели я пойду на его похороны, а ты можешь присоединиться. Мы увидим его тело, и я, возможно, наконец смогу спокойно заснуть, не держа рядом с кроватью заранее собранный чемодан. Терпеть это не могу.
Одной из причин, почему Эрик терпеть не мог Эмму Фрост, было то, что он совершенно не мог ее читать, хотя в этот раз она явно и дотошно пыталась его убедить. Тем не менее она, кажется, была права.
- Хорошо. Значит, через неделю, - ответил Эрик.
Эмма хмыкнула и повесила трубку.
***
Эрик просидел на диване в гостиной Чарльза до ночи, потерявших в размышлениях и попытках заставить себя смириться с тем, что самое важное дело его жизни так никогда и не будет закончено. Точнее, оно было закончено, но кем-то другим, и об этом Эрик тоже старался не думать слишком активно. В сумерках его голова наконец перестала ныть, а в темноте он уже не чувствовал барабанной дроби сосудов в висках, только тяжесть во всем теле и знакомую пост-адреналиновую усталость.
Эрик поднялся к себе в квартиру с единственным желанием забраться под одеяло и выспаться, а утром обдумать все это еще раз. И повторного обдумывания он явно ожидал без особого удовольствия.
Тишина в квартире гудела, будто неудачный аккорд на гитаре, во всех комнатах было темно, и надо было бы, наверное, разобраться с калорифером Чарльза, чтобы выгнать его из своей постели. Или просто разбудить. Или заснуть на каком-нибудь кресле.
Эрик не стал включать свет в спальне, обошел кровать и встал у письменного стола, нащупывая бутылку виски. Его пальцы коснулись клавиш печатной машинки, и Эрик вдруг замер, почувствовал что-то неясное у себя в голове, как будто кто-то неслышно подошел со спины и тепло подул на его шею.
Эрик включил ночник на прикроватной тумбочке, не поворачиваясь, все так же касаясь пальцами печатной машинки.
- Я надеюсь, ты простишь меня, друг мой, но когда... сегодня днем. Сегодня днем я, возможно, не слишком хорошо уследил за своими силами. Поэтому в моей голове отпечаталось кое-что... кое-что из твоих планов. Наверное, стоит называть их планами? Совсем немного, поверхностные мысли, и я почти сразу прервал их поток в свой мозг. Я просто подумал, что это будет честно, что я должен сказать тебе об этом, - голос Чарльза был заспанным и тихим.
И Эрик вдруг понял, что в данный момент, ему действительно все равно, потому что Шмидт был мертв и до завтрашнего утра думать об этом снова у него просто не было сил. Как и чинить чертов обогреватель. Эрик наконец повернулся и слегка присел на край стола.
Чарльз растянулся поперек кровати, его черный теплый кардиган, в котором он залез под одеяло неопределенное количество часов назад, теперь валялся на полу возле кровати. Чарльз лежал в его, Эрика, кровати. Господи, за что все эти испытания.
«Не смей читать мои мысли сейчас. Слышишь? Не смей», - подумал Эрик. Чарльз не ответил.
«У меня нет желания сейчас пытаться прятать их от тебя», - продолжал думать Эрик, сжимая горлышко стоявшей у него за спиной бутылки. - «Но как же я хочу трахнуть тебя».
Эрик понятия не имел, сидел ли Чарльз сейчас в его голове, но воздух в комнате почти трещал. Ксавье облизал губы и перевернулся на спину, перевел взгляд на потолок.
- А еще я знаю, что иногда ты не против секса с мужчинами. И что тебе это нравится. У меня очень полезный дар, не находишь? - негромко сказал Чарльз, и Эрик сам не понял, как оказался у постели.
Он уперся одним коленом в матрас, а Чарльз приподнялся на локти, а потом довольно резко сел и потянулся к Эрику, зарываясь пальцами в его волосы, с силой впиваясь ногтями в кожу головы, и Эрик подумал, что было бы гораздо проще упасть на кровать вслед за Чарльзом, нежели пытаться выдерживать то, как он почти висел у Эрика на шее.
Вдавить незнакомое тело в матрас было очень просто и очень приятно. Чарльз целовался совсем не сонно, немного неопрятно, мокро, и Эрик подумал, что готов сейчас кончить всухую, если они достаточно долго будут обсасывать друг другу языки и тереться нетерпеливыми, спрятанными в одежду телами.
Их движения были бездумными и краткими одновременно. Они не отнимали ртов друг от друга, будь то глубокий поцелуй, где Эрик готов был добраться до самых гланд Ксавье, или то, как Чарльз цеплялся зубами за ускользающий пульс, и это было неожиданно болезненно. Не то, чтобы Эрик собирался его останавливать, конечно.
Эрику, находившемуся сверху, было проще задавать ритм и общее направление их действий, так что он пропихнул свое бедро Чарльзу между ног, а бедро Чарльза оказалось у его паха, и теперь им оставалось всего несколько минут жалких толчков, и правильных углов, и рука Эрика каких-то образом оказалось на члене Ксавье, сжимая его через несколько слоев ткани, прижимая к нему ладонь. Чарльз застонал, и это было что-то невероятное, непохожее на неясное мычание, которое они оба издавали до этого.
Эрик ощущал, как мокрая от пота рубашка липла к его пояснице и лопаткам. Чарльз запрокинул голову, потерся макушкой о подушку, застонал снова, широко открывая рот, складывая свои вульгарно-красные губы буквой О, и Эрику хотелось облизать всю его шею, которая при таком ракурсе была в его полном распоряжении.
В последние несколько минут они все-таки расстегнули ширинки, хотя в этом было мало смысла, разве что только чтобы не пачкать штаны. Эрик облизал ладонь, хотя член Чарльза и так был весь в смазке, горячий и твердый и невероятный у Эрика в кулаке.
Им нужно было всего лишь несколько мгновений скользких движений и не менее скользких звуков, Эрик кончил первым, замер на несколько секунд, пока Чарльз не шлепнул его тыльной стороной ладони по затылку, и после парочки движений, Ксавье снова выгнулся и застонал, и Эрик бы оценил это в полной мере, если бы все это не казалось наркотическим сном и если бы он не чувствовал себя таким уставшим.
- Блядь, - Эрик успел только перевернуться на спину, кое-как натянуть штаны обратно, вытирая руку прямо о карман, после чего его мозг отключился. Так же просто, как выключатель щелкал в его настольной лампе.
***
Эрик проснулся или пришел в себя, трудно было подобрать правильное слово, когда за окнами было все еще довольно темно, едва рассветало и комната была раскрашена грязными утренними красками. Ощущение в штанах было довольно отвратительным, все возможные швы на одежде впечатались кожу самым неприятным образом, и кости затекли именно так, как они всегда затекают, когда ты спишь, не раздеваясь. Не то, чтобы это было ново, наоборот — до зубного скрежета привычно, кровати предпочтительнее было спать по-человечески.
Эрик размял шею и собирался было оглядеть комнату, но его взгляд упал на вторую половину кровати, а точнее — прямо по голую, почти не прикрытую одеялом задницу Чарльза. Да, конечно. Чарльз. Полуголый и пахнущий спермой и сном, одетый в одну рубашку (видимо, ночью он пошел по противоположному Эрику пути и, вместо того, чтобы натянуть штаны, поспешно снял их) и прямо у Эрика в постели. Интересно, сколько остальные платят за то, что Эрику по случайности досталось бесплатно.
- Твою мать, - тихо прорычал он себе под нос и аккуратно сел на кровати, чтобы не потревожить своего... соседа.
Брюки были испорчены, да еще и таким образом, что их было бы неловко сдавать в прачечную.
- Моя матушка не имела ничего общего с прошлой ночью, насколько я заметил, - пробормотал вдруг Чарльз в подушку, и Эрик рефлекторно перевел на него взгляд.
Ксавье получше натянул на себя одеяло и потянулся, открывая беззащитную шею, которую несколько часов назад... Ладно, неважно, это сейчас было совершенно не к месту.
- Если ты снова используешь на мне этот чертов трюк, который мгновенно меня вырубает, Чарльз, я тебя предупреждаю, я не знаю, что я с тобой сделаю, - сказано это было без особого энтузиазма, так что слабо напоминало угрозу.
Эрик потер глаза и собирался встать с кровати, но ловкие маленькие пальцы ухватили его за предплечье.
- Эрик, это же ничего не изменит между нами, правда?
Эрик понятия не имел, что на это можно было ответить. Более того, он понятия не имел, изменит ли это что-нибудь. В конце-концов Эрику и раньше приходилось водить дружбу с проститутками, элитными или нет, но при этом еще и спать с ними... Это все усложняло.
Чарльз прищурился. Ну конечно, наверняка, Эрик сейчас думал по меньшей мере с такой же громкостью, как если бы орал в рупор.
- Подожди-ка минутку... - начал Чарльз, но Эрик тут же перебил его:
- Нет, нет, это точно ничего между нами не изменит. Это просто секс. У меня его долго не было, ты был не прочь оказать мне дружескую помощь или... профессиональную, я не знаю, поправь меня, если надо.
- Эрик! - Ксавье вскочил на постели, и обмотался в одеяло, будто шелкопряд в особо непроницаемый кокон.
- Что?
- О господи, почему я не заметил этого сразу. Я ужасный телепат, постоянно случайно читаю те мысли, которые не надо, и не вижу очевидных вещей, которые всегда все портят, - Чарльз тер лицо руками и сбивчиво бубнил себе под нос. - Ты же правда думал, что я если не проституцией занимаюсь, то живу за счет других людей.
Обычно такая постановка предложения означала, что кто-то в разговоре был в корне неправ. Эрику вдруг стало душно, и было ощущение, что он находился на пороге какого-то очень неловкого события.
- Эрик! Я этого не делаю! Черт бы тебя побрал, - «кокон» рухнул обратно на постель, уткнувшись лицом в подушку. - Я люблю секс и занимаюсь им исключительно ради удовольствия. К тому же это все еще незаконно в этом штате. Мне стоило бы оскорбиться и никогда с тобой больше не разговаривать. Но я же телепат, поэтому я знаю, что...
Чарльз вздохнул и перевернулся так, чтобы ему удобнее было укоризненно коситься на Эрика и улыбаться.
- Я... - начал Эрик, и черт возьми. Черт подери этого невыносимого человека. - Прошу прощения? Чарльз, я не собирался, даже если бы ты был... ну... В любом случае, это не мое дело. Но тебе стоит согласиться, что ты ведешь весьма сомнительный образ жизни. Насколько я понял, ты не работаешь, но у тебя хватает денег на ренту и постоянные вечеринки.
- Я мог бы быть в отпуске, или, к примеру... между работами.
- Как я уже говорил: определенный образ жизни.
Чарльз вздохнул, перевернулся на спину и сказал, глядя в потолок:
- Если хочешь, друг мой, я могу рассказать тебе о своем образе жизни, но только если ты не будешь паниковать по поводу того, что между нами произошло.
Когда-то, увидев Чарльза в первый раз, Эрик и подумать не мог, что на самом деле все его тело было покрыто веснушками. И если голые предплечья, будто обсыпано тумериком или имбирем, до этого еще являлись ему, то факт наличия веснушек даже на его заднице единовременно отключал большинство мозговых функций.
- Я никогда не знаю, сколько всего ты на самом деле обо мне знаешь, Чарльз. Весь мой секс с мужчинами идет обычно по одному и тому же сценарию, и ты пока что не исключение. Так что поверь мне, я совершенно точно не в панике.
Чарльз расплылся в улыбке, одновременно невинной и неясной:
- Значит, завтрак?
***
Эрик с довольно давних пор нечасто использовал кухонную плиту, а вспомнить последний раз, когда он готовил что-нибудь не только для себя, было весьма проблематично. Чарльз сидел на одном из больших мягких стульев, забравшись на него с ногами, и бодро пил чай, заедая его тостом с маслом. Он наконец выглядел выспавшимся и самим собой.
- Ты собирался мне что-то рассказать? - напомнил Эрик, заваривая себе кофе. Не то, чтобы ему было интересно, но обещание есть обещание.
- Про то, чем я занимаюсь по жизни, да, - ответил Ксавье и положил половину своего тоста сверху на чашку. - Вообще, мое жизненное призвание — это генетика.
Эрик скептически поднял бровь:
- Она хорошо оплачивает счета?
- Если бы я окончил университет, то, возможно. Не знаю, - вздохнул Чарльз.
Это объясняло многочисленные научные справочники и издания в его спальне.
- Что же произошло с твоей учебой?
Ксавье поставил чашку к себе на колени и откинулся на спинку.
- Это довольно давняя, длинная и не менее занудная история моей семьи и моих так называемых родственников.
- Ты знаешь о моей семье все.
- Не совсем. Я уже говорил тебе, что склонен иногда преувеличивать. Послушай, - Чарльз потер бровь и поправил халат, в котором сидел после того, как принял душ, - это действительно специфическая история, в которой нет ничего особо интересного. В моей семье было достаточно денег, чтобы оплачивать мое обучение в любых университетах мира. Но мой отчим не пылал ко мне особой любовью, так что, когда мне было 20 и Шэрон, моя мать, умерла, он вроде как лишил меня доступа к моим счетам, и нам с Рейвен пришлось выкручиваться самим. И нет, никто из нас не занимался проституцией, слава Богу.
- Неужели твоя мать не озаботилась завещанием? Официальным запретом лишать тебя права на семейную собственность?
- У нее был алкоголизм в третьей стадии, ей было не до того, друг мой.
Эрик предполагал, что история жизни Чарльза не так проста, как некоторым могло бы показаться. Это не означало, однако, что Эрик мог хоть что-нибудь о ней предугадать. Возможно, совсем немного.
«Мне жаль», - подумал Эрик, и Ксавье едва заметно улыбнулся, потом передернул пальцами у своего виска, как будто провел между струн арфы, и продолжил:
- У меня очень полезный дар, Эрик. И многие люди готовы заплатить весьма немалые деньги за мои услуги.
- В связи с этим ты ездишь в Синг-Синг по вторникам?
- Отчасти, не совсем. В любом случае, за один визит туда я могу передать невероятное количество сообщений, даже не посмотрев в сторону того, кому они предназначаются.
- Да, я полагаю... за это немало платят.
- Ты даже не представляешь, насколько немало. Я таким образом могу оплачивать обучение Рейвен. Это не единственный вариант моих услуг, конечно, но общая идея такова.
- И где же учится твоя сестра?
- В Униветситете Вирджинии.
- Далековато от тебя.
- Да, я... Ей. Захотелось побыть подальше от меня. Я говорил тебе, что мы не слишком ладили последние несколько лет. К тому же она увлеклась всем этим битничеством.
- Не логичнее тогда было бы пойти учиться в Колумбийский Университет?
Чарльз удивленно вскинул брови и улыбнулся одним уголком губ, как он любил это делать, давая знак, что это было его «хитрое» выражение лица. По крайней мере, так это научился воспринимать Эрик.
- Не ожидал, что ты знаешь о таких вещах.
- Чарльз, если я не живу настолько социально насыщенной жизнью как ты, это еще не значит, что я обитаю в землянке на краю мира.
Чарльз довольно хохотнул и сделал глоток чая.
На самом деле, это было довольно странно: то, что Чарльза не уязвляло продавать свои способности. В нем было что-то такое неуловимо высокомерное и гордое от «высшего слоя общества»: может быть, этот чертов претенциозный британский акцент, или то, как он любил сидеть, закинув ногу на ногу и чуть наклонившись на один бок. У женщины это смотрелось бы кокетливо, у Чарльза... сложно было объяснить.
- Честно говоря, я не ожидал, что ты будешь сотрудничать с криминальными слоями.
- Я не работаю с... Я не со всеми работаю. Я не могу заставить себя выполнять указания, скажем так, определенного типа людей. Но, поверь мне, даже в этой среде есть совсем неплохие люди, - путано ответил Ксавье, водя пальцами по ободку чашки с остывавшим чаем.
- Несомненно. Особенно, в Синг-Синг.
Чарльз метнул в Эрика хмурый взгляд и сказал:
- У меня есть друг там, очень милый мальчик. Его зовут Алекс, и он такой же, как мы с тобой. Но у него большие проблемы с самоконтролем, из-за чего он оказался в тюрьме.
Эрик ничего не ответил, но в голове у него проскользнуло: «Любопытно».
- Хотя я надеюсь, что скоро его там не будет. - Легкая задумчивость на лице Ксавье сменилась вдруг целеустремленностью средней интенсивности. - Я хочу тебе рассказать кое о чем, Эрик. Пусть это будет нашим с тобой обменом, как в тот раз с детскими воспоминаниями. Я знаю, что человек, которого ты преследовал, мертв. Точнее, тебе об этом сообщили.
Эрик напрягся и отставил свою пустую кружку в сторону. Интересно, что в его голове Чарльз перестал быть точкой потенциальной опасности. Когда же это произошло.
- Если я скажу тебе, что некая организация... Официальная организация. Связалась со мной некоторое время назад. Им было известно, кто я, и они попросили моей помощи в одном вопросе. И то, что мне открылось... Эрик, это невероятно, - Чарльз опустил ноги с сидения стула, наклонился и поставил чашку под стул, потом выпрямился и потер ладони о бедра, скрытые халатом. - Ты представить не можешь, как нас много. Нас, мутантов. В каждом городе, по всему миру. И я могу чувствовать их, находить их. Мы можем собрать их вместе, помочь им. Ты уже думал, куда ты направишься теперь?
Эрик отрицательно покачал головой. Он прекрасно понимал, к чему все это шло.
- Останься здесь. Мы с тобой вдвоем можем построить целую нацию. Помочь мутантам самоопределиться...
- Ты не перестаешь думать масштабно, не так ли? Это все очень красиво, Чарли, но я не собираюсь быть домашним питомцем у «некой официальной организации».
- Не называй меня Чарли, пожалуйста, друг мой, - Чарльз недовольно вздохнул и поднялся со стула.
- Почему? Все тебя так называют, - вопросительно поднял брови Эрик. Чарльз теперь стоял напротив него.
- Но ты же не все, - Ксавье положил ладони Эрику на плечи и смотрел на него своим фирменным взглядом невинного маленького животного. От него пахло мылом, мокрыми волосами и... твою же мать.
- Ты собираешься рассказать своим официальным друзьям о моих способностях? - попытался вернуть разговор в привычное русло Эрик.
- Конечно, нет. Только если ты мне позволишь.
- Чарльз, что ты делаешь? - Ксавье стоял теперь уже вплотную и, кажется, собирался подняться на носочки.
- Мы можем позже поговорить о моих поисках мутантов, или о чем-нибудь еще, что будет тебе интересно. Или даже выпить. Но сейчас я бы предпочел заняться сексом. Или ты собирался лишить меня чести и не позвонить после?
Руки Эрика каким-то образом уже развязывали пояс на халате Чарльза.
- Надеюсь, мне не придется жениться на тебе после этого, - пробормотал Эрик Ксавье прямо в губы. Его кожа была теплой и незнакомой, ее хотелось сжимать, оставлять на ней следы.
Боже. Как оказалось, Эрик ужасно соскучился по сексу.
***
Эрик сделал предположение, что в их с Чарльзом отношениях намечалась определенная тенденция. А именно: все серьезные разговоры могли вскоре неминуемо и заблаговременно вести к сексу до того, как они достигали определенных важных поворотов в дискуссии.
Чарльз облизал Эрику кадык и предположил, что в таком случае им нужно было найти, чем занимать руки во время их «серьезных разговоров».
Каким образом это привело к тому, что они с Ксавье теперь прогуливались в магазине дешевых подарков в поисках дорожного шахматного набора, объяснялось видимо в ту минуту, когда Эрик кончал.
Кивнув в сторону стоящей перед ними магнитной шахматной доски, Эрик сказал:
- Мне нравится этот вариант.
- Еще бы, - ухмыльнулся Чарльз и стал тыкать в маленькие фигурки, выставленные на доске.
«Давай украдем его», - раздалось у Эрика в голове, и он едва не дернулся. После чего повернул голову в сторону Ксавье и вопросительно на него посмотрел:
«Украдем? Ты не взял с собой кошелек? Он стоит 5 долларов, едва ли мы не можем позволить себе подобную роскошь».
«Просто это забавно», - Чарльз изображал из себя саму невинность.
«Ты ведь понимаешь, что с нашими силами делать такое просто нечестно и жестоко по отношению к мелким карманникам?» - продолжал мысленно отвечать Эрик, осторожно оглянулся по сторонам и, убедившись, что никто не смотрит, передвинул одну из пешек на доске с помощью своей силы.
Глаза Чарльза буквально загорелись:
«Но мы, друг мой, не будем жульничать и использовать свои силы, а, как честные воры, вынесем шахматы отсюда, спрятав куда-нибудь в плащ».
«Чарльз, ты в курсе, что у тебя что-то явно не в порядке с головой?» - поинтересовался Эрик, снова оглядываясь по сторонам и становясь с Ксавье почти что спина к спине.
Чарльз ответил, уже запихивая шахматы себе под плащ:
«Конечно, в курсе, я же телепат».
После этого шахматы стали традицией или чем-то вроде того, насколько можно завести традицию на второй неделе знакомства. Днем Чарльз иногда исчезал в неясном направлении, «по работе», Эрик разобрал свою доску с материалами по Шмидту и, привычно систематизировав их, разложил по папкам, не убирая слишком далеко. В любом случае до похорон он не мог быть ни в чем полностью уверенным.
Все остальное время, исключая несколько вечеринок дома у Ксавье, они с Чарльзом занимались тремя вещами: играли в шахматы, напивались и трахались.
Ксавье играл хорошо, при этом клялся, что не читает стратегию Эрику у него в голове и блистал всяческими бесполезными названиями гамбитов и матов, почти никогда при этом не используя сами приемы. Иногда они говорили о ЦРУ, с которым сотрудничал Чарльз, и по большей части не упоминали Шмидта, но в основном Ксавье долго и подробно распространялся о последних генетических исследованиях, о своих политических взглядах и о своей миссии по поиску мутантов.
- «Не спрашивай, что твоя страна сделала для тебя, спроси, что ты сделал для нее», да, Чарльз? Какой ты милый маленький патриот, - высказался однажды Эрик на эту тему, наслаждаясь тем, что через несколько ходов Чарльзу совершенно точно грозил шах и мат.
Чарльз бросил на него возмущенный, но спокойный взгляд и ответил:
- Я не большой поклонник Кеннеди, и мои мотивы далеки от патриотических. Ты это знаешь, друг мой.
- Каждый раз, когда я узнаю о тебе что-то новое, то начинаю сомневаться в правдивости старых знаний, - ответил Эрик и поставил шах.
Пить Чарльз любил в равной степени дома и в разнообразных барах по всему городу, а в определенной кондиции, где-то после двух-трех стаканов пива или полутора бокала виски, в нем просыпалась (на самом деле никогда до конца не засыпавшая) блядь, и его даже не нужно было просить о минете, он просто ловил мимолетные мысли у Эрика в голове.
Эрику же нравилось пить дома, по большей части у себя в квартире. Хотя он и починил обогреватель у Ксавье в спальне, но находиться как можно ближе к своим особенно ценным вещам было для него старой и весьма полезной привычкой.
Вечером посреди недели Эрик вспомнил о марихуане, которую недавно подарил ему рыжий парень на вечеринке у Чарльза. Чарльз укоризненно покачал головой. И причитал все время, пока скручивал косяк:
- Шон же еще совсем ребенок. Откуда у него все эти наркотики? Ты не первый, кому он впихивает подозрительные пакетики. Ему надо быть осторожнее, мало ли на кого он может нарваться.
- Твоя забота о благополучии детей греет мне сердце, Чарльз.
В итоге всю ночь они говорили обо всем подряд, и где-то под утро перешли на кинематограф.
- Тебе нравится Альфред Хичхок, Эрик? Мне очень нравится Альфред Хичкок. Ты смотрел «Север на северо-запад»? Эта сцена с самолетом — это нечто невероятное! Особенно музыка.
Эрик лежал поперек кровати и наблюдал за своим космическим потолком:
- Я смотрел только один фильм Хичкока, и он назывался, кажется... замороженный, зачарованный... «Завороженный».
- «Завороженный»! - излишне истерично воскликнул Чарльз. - Как я обожаю этот фильм, Эрик! Вся эта интрига с психоанализом. Честное слово, если бы мое сердце не было отдано генетике, я бы ушел в психоанализ. А какой там Грегори Пек...
Рядом с Эриком зашуршало одеяло, после чего голос Ксавье зазвучал намного ближе.
- Ты на него немного похож, знаешь, - промурлыкал Чарльз и зарылся пальцами Эрику в волосы, слегка пачкая свою руку воском. Голова Эрика полнилась тактильным сюрреализмом. - Я люблю темноволосых загадочных мужчин в черно-белом кино.
«Ты что, считаешь меня загадочным?», - подумал Эрик.
- И каких женщин ты любишь? - спросил Эрик.
- Друг мой, я не люблю женщин, - ответил Ксавье и сел на Эрика верхом.
Эрик недоверчиво покосился на него:
- Тебе стоило бы сказать это мне в трезвом состоянии.
Потом они стали обсуждать драматические тени на лицах персонажей, как часто этот прием использовали в черно-белых нуар-детективах и насколько он был действенным. После чего Чарльз попытался воссоздать данный эффект посредством настольной лампы и ночников, а Эрик пытался отдышаться от нездорового смеха по этому поводу.
Пятничный вечер они решили провести в одном баре в Бруклине. Вокруг было шумно и, как бы парадоксально это ни было, но такая атмосфера создавала определенную интимность, чувство защищенности личных разговоров.
- Ты знаешь, мне удалось уговорить начальство вытащить Алекса из тюрьмы. Они посчитали, что он более ценен на свободе и под моим наблюдением, - сказал Чарльз, медленно, но целенаправленно попивая свое пиво.
- Они посчитали?
- Ну, возможно... я немного помог им в этом.
- Чарльз, твое чистосердечное лицемерие порой выбивает меня из колеи.
Ксавье в ответ надулся и сделал вид, будто высматривает кого-то в толпе.
- Хочешь сказать, что я не прав? - спросил Эрик.
Чарльз вздохнул.
- Я никогда не использую телепатию, чтобы заставлять людей делать то, что могло бы причинить им долговременный вред.
- Как скажешь, - Эрик не стал развивать тему, чокнулся своим стаканом с пивом с пивом Ксавье и отсалютовал им.
Музыкальный автомат в углу запел «Who Put The Bomp» Барри Манна — самую бессмысленную песню современности, и Эрик подумал, что сейчас, кажется, ни одно заведение не обходилось без этой машины. Как оказалось, Чарльз был настоящим экспертом музыкальных автоматов, по крайне мере их репертуар он знал пугающе хорошо. Каждый раз, когда они ходили куда-нибудь выпить или пообедать, он обязательно отпускал комментарии по поводу играющих на фоне песен или ставил что-нибудь сам, а еще терпеть не мог Джимми Дина и его «Big Bad John», объясняя это тем, что странная манера Дина скорее говорить, чем петь, шла наперекор самому смыслу музыкальной индустрии. У Эрика не было особых предпочтений в современной музыке, кроме джаза и кое-какого рок-н-ролла, но из-за Чарльза список его любимых исполнителей пополнился теперь Роем Орбисоном и Делом Шенноном. У Ксавье была пластинка последнего, «Runaway», которую он совершенно туманным образом вытащил из какого-то музыкального автомата и под которую он всегда танцевал после второго стакана виски или бренди.
В тот вечер Чарльз напился, кажется, больше обычного, потому что Эрик не успел вовремя отобрать у него водку, и начал вести беседу с какой-то блондинкой с разными глазами, заваливая ее непонятными научными терминами, так что Эрик только закатывал глаза. Большая потеря для женской половины населения, что Чарльз предпочитал исключительно члены. Потом Ксавье направился к автомату и выбрал «Heartbreak Hotel», после чего попытался обнять Эрика прямо у бара, влажно повторяя ему на ухо, что он поверить не мог, что у них тут был Элвис. В конце концов Ксавье с этой девицей полезли танцевать, а Эрику оставалось только наблюдать за тем, как Чарльз плавно вел бедрами в такт и передергивал плечами под каждые парные аккорды, разносившиеся по помещению восклицательными знаками.
Им стоило бы после этого трахнуться прямо в туалете, но бар был переполнен народом, поэтому они поймали такси и, добравшись до дома, направились сразу к Эрику. Чарльз в спальню, а Эрик — на кухню за новой бутылкой бурбона.
Чарльз не лежал на кровати, как предполагал Эрик, не искал стаканы и не высовывался в окно. Он сидел за письменным столом и говорил с кем-то по телефону. Эрик застыл в дверном проеме, прислушиваясь.
- Это все какой-то идиотизм. Я прошу тебя, давай поговорим по-человечески, - едва ли можно было сказать, что Эрик подслушивал, потому как Чарльз не мог не чувствовать его присутствия. - Нет, я не... Я не пьян. Да, я выпил, но это неважно. Пожалуйста, не надо так. Я скучаю по тебе. Я думаю о тебе чаще, чем ты можешь себе представить. Ты должна приехать... Нет, я не пытаюсь, снова... Рейвен!
Чарльз держал трубку одну рукой, а второй закрывал половину лица и выглядел вообще довольно жалко.
- Я все помню, этому спору уже черт знает сколько лет, - продолжил Ксавье тише и слегка хрипло. - Да, я считаю, что тут тебе будет лучше. Потому что мы будем тут вместе. То есть нет. Только не надо снова делать вид, что это я во всем виноват. Рейвен, нет! - на последней фразе тон Чарльза снова пополз вверх. - Я не... ладно. Хорошо. Хорошо. Да. Пока.
Чарльз с силой вмял трубку на место и выругался:
- Сука.
Ксавье очень редко ругался, и это был первый раз, когда Эрик слышал, чтобы он делал это относительно своей сестры.
- То есть... я люблю ее больше всех на свете. Но когда я ее не понимаю, я начинаю... заводиться, - глаза Чарльза краснели лопнувшими капиллярами, но сложно было сказать, было ли это из-за выпивки или чего-то еще.
Эрик молча подошел к столу, открыл бренди и налил в оба их стакана по два пальца.
- Она предпочитает говорить по телефону, а я терпеть этого не могу. Я не чувствую того, с кем говорю по телефону. Не могу использовать свои способности на далеком собеседнике. Рейвен всегда говорит, что по телефону я особенно из кожи вон лезу, пытаясь кого-то в чем-нибудь убедить или что-нибудь разузнать.
Странная вещь, но в этот момент Эрик подумал об Эмме Фрост, о том, как уверенно, особенно уверенно, и напористо она всегда звучала в трубке, едва ли сравнимо с ее физическим льдистым присутствием.
Чарльз выглядел странно, как-то ново, хотя в нем еще очень многое было новым и непривычным. Такой глупый человеческий поступок — спьяну позвонить сестре и закатить истерику. Может быть, он был на грани слез или просто вымотанным постоянными вливаниями в себя алкоголя.
Ксавье рассеяно посмотрел в свой стакан и одним движением опрокинул в себя его содержимое, скривился и заявил:
- Мне кажется, я так пьян, что у меня даже не встанет.
После чего опроверг сам себя.
***
Утром нагрянула Фрост, вытащив Эрика из теплой постели настойчивым звонком домофона. Она на входе оглядела Эрика, ухмыльнулась и присела на ближайшее к двери кресло, закидывая ногу на ногу.
- Я ненадолго, - сказала она, как всегда не растрачивая себя на приветствия. Сегодня ее юбка была выше колен и своей позой она чем-то напоминала Чарльза.
Эрик вопросительно поднял бровь, делая вид, что ему совсем не хотелось потереть глаза и плеснуть в лицо чем-нибудь холодным.
- Завтра похороны.
- Я помню, Эмма.
Голова медленно и по нарастающей, будто сирена, начинала гудеть. У Эрика не должно было быть особого похмелья после того количества выпивки, что он влил в себя предыдущим вечером, но в жизни случалось всякое.
- Я надеюсь, что за это время ты не сделал ничего, что могло бы доставить мне неприятности?
- Твоя пластинка безвозвратно запилена. Можешь не беспокоиться.
Эмма наклонила голову на бок, любезно улыбаясь, после чего передала основную информацию о похоронах и удалилась, не прощаясь. Как всегда.
Блядская голова ныла с все большей силой, но впервые за долгое время Эрик чувствовал какое-то сомнительное, но при этом уверенное облегчение.
Когда он доставал из одного из кухонных шкафчиков аспирин, из спальни показался довольный Чарльз, одетый в мятые брюки и полузастегнутую голубую рубашку.
- Что за неожиданная гостья? - спросил он.
- Эмма Фрост. Одна из тех женщин, которой даже если засунешь член в пизду, отморозишь его к черту.
- Головная боль всегда заставляет тебя так много ругаться? - спросил Чарльз, наполняя стакан холодной водой из-под крана и протягивая его Эрику.
- Спасибо. Иногда. В любом случае, неужели ты справился с искушением не залезть ей в голову? - Эрик выпил выпил сразу две таблетки аспирина и присел на ближайший стул, прижимая основание ладони к виску.
- Я вряд ли смог бы залезть к ней в голову, друг мой, она же телепат. Я почувствовал это издалека и решил даже не пытаться трогать ее, иначе она бы сразу меня распознала, а судя по твоему раздражению, я рассудил, что ей эта информация ни к чему.
Эрик ощутил, как у него похолодели пальцы и сердце пропустило по меньшей мере несколько ударов, после чего в голове начал расползаться какой-то неясный туман.
- Ты... не знал, что она телепат, - тихо проговорил Ксавье и, мгновенно оказавшись рядом, убрал руку Эрика от его головы, прижав вместе этого к его вискам собственные пальцы.
- Я так понимаю, это плохие новости? - догадался Чарльз.
- Ты не представляешь, насколько.
- Кажется, у меня еще одна нехорошая новость.
- Твою мать, - прорычал Эрик и попытался встать, но Ксавье встал у него на пути.
- Я старался не нырять в твой разум глубоко, поэтому раньше я этого не замечал. Черт. Черт возьми, Эрик, у тебя в голове какое-то невероятное количество следов телепатического вмешательства. Не моего. У тебя часто болела голова после встреч с этой женщиной?
- Каждый долбаный раз, - Эрик понял, что его почти трясет, и надо было взять себя в руки и срочно, сейчас же продумать план действий. Планы, старые добрые планы, которые выручали его, в какой бы ситуации он ни оказывался. Мыслить логически, принимать решения мгновенно.
- Я думаю, я могу разобраться со всем, что она меняла у тебя в голове, друг мой, но для этого тебе точно придется прилечь, и это займет некоторое время.
«Эмма Фрост — труп», - истошно поклялся Эрик у себя в голове.
Чарльз нетерпеливо вздохнул.