1) Эрик работал не на фордовском заводе, а на дженерал моторс (thanks to Данька)), и добавила туда рядом одно предложение, не несущее смысловой нагрузки, только эмоциональную
2) читала фик, где была сказано, что Шоу юзал люгер, когда стрелял в маму Эрика. я подумала - "люгер"? в итоге пересмотрела сцену 200 раз, и мне показалось, что там все ж вальтер, хотя я не спец. энивей добавила/исправила эту инфу в тексте у себя
3) многодумала про мужика в начале, который у подъезда был, и решила, что раз свое огнестрельное оружие он таскал в кармане, то пусть это будет пистолетом, а не револьвером. по идее это вальтер пп или ппк, вотевер, это не особо важная инфа
насчет этой главы - вышло дооольше, потому что iell обратила внимание на кой-какие вещи, которые надо было обдумать. голову я сломала, но вроде траблу разрешила, и тогда уж смогла дописать) а, да, песня The Zombies "She's Not There" в теории попадает мимо по времени на пару лет, но я ее оч люблю, поэтому I DO WHAT I WANT и запихнула ее сюда все равно xD а еще в этой главе планировался быть АДСКИЙ КЛИФФХЭНГЕР, но из-за изменений не случился( и отдельно ОГРОМНОЕ СПАСИБО iell ЗА ФСЁ! xD
Clap Hands, Here Comes Charlie
Эрик/Чарльз
Эрик/Чарльз
part 4
part 4
Когда-то в молодости, когда у него еще был период жизни, связанный с попытками восстановить свой беспросветно изуродованный рассудок и наладить жизнь обычного, нормального, здорового подростка, Эрик уяснил одну простую вещь, а именно: не мешать шампанское с... да ни с чем его не мешать. Вообще никогда не пить чертово шампанское, какое бы дорогое и залитое черносмородиновым ликером оно ни было.
Чарльза это, кажется, совсем не волновало, потому как предыдущей ночью он мешал все подряд. Если до их задушевного разговора в ванной он пил бренди и черт знает что еще, то после и к концу вечеринки, он перешел на Кир Рояль и показывал каждому, кто соглашался смотреть, как он во рту языком завязывает черенок вишни узелком.
Эрик плеснул в лицо горсть холодной водой, оставшейся песком в глазах, прищурился, глядя на свое отражение в зеркале и проклял свой мозг, который в присутствии Ксавье, кажется, просто-напросто отключался.
Более того, видимо, он был не единственным человеком, страдавшим этим характерным разжижением мозга. После некоторых, хотя и не слишком длительных наблюдений, Эрик пришел к выводу, что на Чарльза вешались все подряд: молодые, обделенные особым интеллектом девушки, прибывавшие в вечном стремлении попасть на большой экран; не теряющие надежду старлетки, даже невзрачного вида полноватые мужчины старше среднего возраста, хотя эти скорее поглядывали определенным образом и постоянно клали ладони Ксавье на поясницу. И Эрик был готов интерполировать все это до молодых и заинтересованных парней, но предпочитал на этом не зацикливаться.
Вероятно, все это было вызвано тем, что со всеми, абсолютно со всеми, Чарльз был просто до тошноты приветливым. Ну и, конечно, тем, что флиртовал он по умолчанию и делал это, кажется, чаще, чем дышал.
В любом случае, только чертов полупьяный шарм Чарльза Ксавье мог объяснить Эрику факт того, что предыдущей ночью он налакался шампанским хуже подростка, попавшего в первый раз по случайности на какое-нибудь дорогое мероприятие, где игристое вино разве что в ванны не наливали. Кстати, о ванне...
Вена в правом виске мучительно заскрипела, так что Эрик призвал ближайший металлический предмет (мыльница?) и приложил его к злополучному виску.
По-хорошему, стоило бы найти болеутоляющее, принять душ, вымыть из волос этот жуткий запах сигаретного дыма и чужого перевозбуждения и бежать без оглядки из этой квартиры, из этого города, а лучше — сразу из штата, потому что Эрик понятия не имел, какой радиус действия у способностей Ксавье. В любом случае, чем дальше — тем лучше. Останавливали его всего две вещи: в первую очередь — это, конечно, со скоростью кометы, такая же неминуемая и пугающая, приближавшаяся возможность добраться до Шмидта; и, как это ни парадоксально, сам Чарльз. Господи, будто Эрику и так не хватало проблем на свою задницу.
Эрик искренне надеялся, что Ксавье после пробуждения будет в агонии, иначе эта вселенная просто лишена логики как факта.
После завтрака позвонила Эмма с новостями о том, что Шмидт будет в зоне досягаемости через 5 дней, а пока его вещи перевозят в дорогую квартиру в верхнем ист-сайде — дом с портье, но довольно легко доступной крышей. Они договорились, что завтра съездят осмотреть местность, соседние улицы по большей части, и само здание.
Все время до обеда Эрик провел перебирая свои материалы, связанные со Шмидтом.
Шмидт отличался поразительной неуловимостью не только в физическом смысле, но и в плане сокрытия максимального количества значимой информации о себе. За все годы, потраченные Эриком на его поиски и преследования, понять первопричину действий и мотивацию этого человека Эрику так и не удалось, а точнее — приближение к сути было бесконечно мало, едва покрывало минимальную погрешность.
Наличие у Шмидта множества влиятельных друзей делало жизнь Эрика одновременно и легче, и сложнее, потому как, хотя к ним нелегко было получить доступ, но если возможность наконец представлялась — им всегда было что терять и чего бояться. Около пяти лет назад Эрику посчастливилось найти связь Шмидта с Клубом Адского пламени, и хотя едва ли кто-то из членов мог что-либо рассказать о местоположении Шмидта, кое-какую информацию из них вытянуть можно было.
Чего Эрик не понимал все это время, так это какую глобальную цель мог преследовать все эти годы Шмитд. Цель, куда бы вписывалась его околополитическая деятельность, деятельность в Клубе Адского пламени и то, что Шмидт сделал с Эриком, и, скорее всего, с множеством других людей, ибо вряд ли это был единичный случай. Приверженность к фашизму и узким политическим кругам довольно однозначно говорила о жажде власти, но в Шмидте и без того с первого взгляда угадывался мегаломан. Вопрос состоял в том, зачем ему было экспериментировать над мутантами, и, если вдруг Эрик все же был единственным, кто пострадал в его руках, какого черта он тратил свое время в Детройте на маленького мальчика с едва развившимися способностями, чтобы в конце концов довольно скоро и поспешно от него избавиться.
Шмидт, как думалось Эрику, никогда не проявлявший каких-либо собственных способностей, скорее всего искал себе силовой поддержки. Другим вариантом была пресловутая нацистская идея чистой расы: хотя он и отрицал (по крайней мере в тех нескольких личных беседах с Эриком) арийские идеалы, у него были собственные. Почему они включали в себя мутантов Эрик не мог полностью понять вплоть до того момента, когда Эмма Фрост рассказала ему о том, что Шмидт сам не был обычным человеком.
Сейчас основная проблема состояла в том, что никто так до конца и не знал, в чем состояла его сила, потому как параноидальная природа Шмидта заставляла его быть предельно скрытным даже с самыми близкими своими партнерами (и Эрик прекрасно понимал его, потому как в этом они были в некоторой степени пугающе схожи). Единственное, что Фрост знала о силе Клауса Шмидта так это ее смутную связь с энергией — в широком смысле этого слова.
Это, пожалуй, было самой большой неопределенностью в плане, и одновременно самым тонким местом, потому что, как бы Эрик ни был уверен в силе собственной целеустремленности, он терпеть не мог сюрпризы, а этот при определенных условиях грозил быть последним в его жизни.
Чуть заполдень, когда Эрик собирался уже помять в тарелке какую-нибудь очередную консерву, к нему в дверь постучали.
Эрик на мгновение застыл, быстро перебирая в голове варианты того, кто мог навестить его в это время дня. Ответ в общем-то так и танцевал на кончике языка, но постоянная бдительность в жизни пока что была единственной причиной того, что Эрик был все еще жив.
- Здравствуй, Эрик, - лучезарно и слегка помято улыбнулся Чарльз из проема двери, и Эрик тут же позволил себе ослабить хватку на металлических предметах вокруг себя. - У меня дома ужасный бардак. Мне пришлось спать на диване в позе эмбриона, потому что на моей кровати расположились 3 неизвестных мне человека, и поэтому мне, честно говоря, даже не хочется заглядывать в спальню. А в ванне у меня спит какой-то рыжий мальчик, которого я тоже никогда в жизни до этого не видел...
- Могу предположить, что это вчерашний курьер. Видимо, ему никто так и не заплатил, поэтому он решил остаться до последнего.
Чарльз слегка удивленно вскинул брови, но продолжил так, будто его никто и не перебивал:
- ...поэтому я хотел спросить, могу ли воспользоваться твоим душем?
Эрик только сейчас заметил, что в руках Чарльз держал большое белое полотенце.
Если при виде Чарльза Эрик слегка расслабился и перестал чувствовать легкую вибрацию металла вокруг себя, то внезапную дрожь в мышцах плеч и шеи теперь ощутил с двойной силой.
- Ох, друг мой, не смотри на меня с такой укоризной, - совершенно неправильно интерпретировал Чарльз, и как это было вообще возможно, если он телепат. Впрочем, он при этом был местами отвратительно тактичным. - За все причиненные неудобства я угощу тебя обедом, как тебе такой вариант?
- Почему бы тебе не разбудить того парня и не отправить восвояси?
- Потому что тогда мне придется ему заплатить.
Улыбка Ксавье не сбавляла насыщенности, и как он мог быть в таком прекрасном расположении духа после всего, что выпил вчера? Эрик только неопределенно проворчал себе под нос что-то сомнительное в своей приличности, но отошел от двери, пропуская Чарльза внутрь.
- А насчет похмелья... головная боль средней интенсивности сопровождает меня почти постоянно, к тому же я надеялся, что плотный завтрак, точнее в данном случае — обед, сможет исправить ситуацию, - продолжал Чарльз, оглядывая гостиную. Потом несколько смущенно улыбнулся и пояснил: - Я бывал только в твоей спальне Эрик, я все же стараюсь соблюдать личное пространство.
- Настолько стараешься, что отвечаешь на вопросы, которые звучат лишь у меня в голове? - Эрик скрестил руки на груди. Стоило бы, конечно, сразу понять, что такой испорченный маленький эгоистичный ублюдок как Чарльз Ксавье и не подумает держаться за собственное слово.
- Эрик! Прости, я совсем не собирался читать твои мысли, просто... - Чарльз неопределенно взмахнул рукой, потом остановился, на мгновение зажмурился и сжал руку в кулак, но тут же расслабился и положил ладонь Эрику на предплечье. - Просто мне сложно оградить себя от некоторых мыслей, которые гнездятся где-то на поверхности сознания. Ты не то чтобы мысленно кричишь в пустой комнате, но сильная эмоциональная окраска всегда привлекает внимание. Мне сложнее их не услышать, чем... Но я бы не посмел. Прошу тебя, поверь мне.
Эрик только поднял бровь, но отвести взгляд от нахальных синих глаз было почти невозможно. Очевидно было, что Чарльз прекрасно умел пользоваться всем, чем наделила его природа, при любом малейшем прецеденте.
- Ванная в конце коридора, - Эрик кивнул в направлении ванной и не сдвинулся с места.
- Спасибо, - Чарльз на мгновение сжал пальцами его предплечье и прикусил нижнюю губу, которая расцвела красным еще сильнее, чем обычно.
Твою же мать.
Эрик собрал в кулак остатки человеколюбия и направился на кухню, решив напоить, очевидно, только что проснувшегося Ксавье кофе. В конце концов он предпочитал возвращать долги.
Кухня в этой квартире была такой же крошечной, как и у Чарльза, но казалась почему-то значительно просторнее. Вероятно, потому как ей не приходилось вмещать в себя тройную дозу дополнительного энтузиазма. И весьма пухлого Кота.
Какая-то часть Эрика, видимо, все еще находилась в боевой готовности (а точнее, она всегда находилась в боевой готовности), и все металлические предметы в квартире отдавались в теле едва ощутимыми силуэтами: тень от нагревающегося чайника на плите, контуры системы водоснабжения, тонкая, но звонкая нота запонок. Запонок Чарльза, который сейчас был в ванной Эрика. Блядь, абсурднее ситуацию было бы придумать сложно.
Запонки тем временем соприкоснулись с чем-то теплым, мягким и весьма проворным, скорее всего пальцами, которые их сняли и положили на раковину, потому что рядом угадывалась изогнутая форма крана. За запонками последовали часы, которые ощущались совершенно живым и осмысленным существом: много мелких, постоянно движущихся по идеально выверенным алгоритмам деталей, - сложно представить, что в этом бесконечном движении не было сознания. И через какое-то время за всем этим последовала...
О нет.
Это было очень плохо, этого Эрику только не хватало.
Ощущать, как Чарльз Ксавье расстегивает ширинку на своих брюках, совершенно точно не входило в его планы на этот день.
Эрик зажмурился и выдохнул, представил, как его сила переплавляется из сложного металлического барельефа с тонкими ответвлениями, цепляющимися за все вокруг, в монолитный гладкий шар, погружается куда-то глубоко внутрь, ниже диафрагмы.
К сожалению, это привело лишь в тому, что поток воды из душа и скользкие касания кранов стали отдаваться у Эрика в животе со всей интенсивностью водонапорной башни. Эрик открыл глаза и заметил, что чайник и ложки парили на высоте нескольких сантиметров от того места, где им полагалось находиться.
Может быть, что-то в этом роде имел в виду Чарльз, когда говорил, что мысли на поверхности трудно игнорировать, особенно сильно эмоционально окрашенные. С другой стороны, Эрик не помнил, чтобы раньше каждая расстегиваемая ширинка в ближайшем радиусе отдавалась у него в кишках.
Определенно, последний раз секс у Эрика был непростительно давно. И что-то с этим срочно надо было делать.
***
После душа Чарльз несколько удивленно, но крайне самодовольно принял у Эрика из рук чашку с наполовину остывшим кофе (потому как за все время, которое Ксавье провел в душе, можно было успеть завоевать какую-нибудь небольшую страну), но сделал всего несколько глотков, после чего скривился и с благодарно-извиняющимся выражением лица отставил кружку поближе к раковине.
- Прости, совершенно не могу пить кофе без сахара и молока или хотя бы — молока.
Всем своим видом Чарльз Ксавье излучал состояние полной гармонии со вселенной, и хотя он был одет в свою вчерашнюю одежду (помятую ныне рубашку, брюки и жилет), выглядел при этом раздражающе свежим и бодрым — из-за горячей воды его лицо оттенял румянец, волосы были все еще влажными, высушенными полотенцем настолько, насколько это было возможно, и чуть завивались на линии касания с шеей, запонки грелись где-то в глубине кармана брюк, и две верхние пуговицы рубашки были расстегнуты.
- Как ты относишься к хот-догам? - спросил Чарльз, самоуверенно взял Эрика под руку и потянул к входной двери. Эрик в ответ только вопросительно поднял бровь и прихватил плащ.
Ксавье прихватил собственный бежевый плащ, когда они спускались вниз по лестнице, ни на минуту не умолкая, и Эрик, кажется, уже начинал к этому привыкать.
- У меня есть одно любимое местечко в квартале отсюда. Точнее, это и местечком назвать нельзя. У мистера Питерсона там стоит его тележка, и я клянусь тебе, друг мой, это лучшие хот-доги на весь ист-сайд. Порция содовой за 18 центов и огромный хот-дог с горчицей за 35 — это самое лучшее средство от похмелья, которое было изобретено за все время существования нашей цивилизации.
«Немного несвоевременно, чтобы лечить похмелье», - хотел было ответить Эрик, но тут же вспомнил, что, конечно, Чарльз имел в виду собственное похмелье. Естественно, чего еще можно было от него ожидать.
Погода выдалась на удивление приторной — почти что медовый свет от уже начинавшего медленно спускаться с зенита солнца оставлял паточные тени, воздух отдавал жженым сахаром и леденцами (недалеко на другой стороне улицы стояла тележка продавца сладостей, облепленная детьми не хуже, чем пчелами), а из окна первого этажа все так же раздавались звуки садистских актов над фортепиано.
- Я угощаю, - будто точку в конце предложения поставил Ксавье, щурясь и улыбаясь одним уголком губ.
Эрик многострадально вздохнул и нацепил на нос темные очки.
***
Не то, чтобы Эрику не было чем заняться, но совместную прогулку с Чарльзом на удивление не хотелось заканчивать раньше времени. Хотя никаких временных рамок у них, конечно, не было.
Хот-доги мистера Питерсона действительно оказались лучшим обедом Эрика за последнее время, впрочем едва ли это можно было назвать особым комплиментом, учитывая то, чем он в последнее время питался. Чарльз (и Эрик начал подозревать его в весьма привилегированном детстве) считал, кажется, что говорить с набитым ртом — это преступление гораздо более тяжкое, чем не заплатить за собственный заказ курьеру, но как только он расправился со своей порцией, его болтливая натура взяла свое. И Эрик, честно говоря, не был особенно против. Что ему нравилось в Чарльзе как в собеседнике, так это его непритязательность в плане того, что Эрик по своей натуре предпочитал скорее слушать. Чарльз не просто был не против, наверняка, он был на грани катартического состояния из-за чувства собственной значимости. И удивительным образом, ему это шло.
Каким-то потусторонним способом Чарльзу удалось уговорить Эрика пройтись с ним до Деланси-стрит, а потом они вдруг оказались в вагоне метро на пути к Кони Айленд. Эрик бы подумал, что Чарльз воспользовался какими-то своими телепатическими фокусами, если бы не помнил с мучительной отчетливостью момент своего полного и неотвратимого поражения и согласия. По крайней мере на сегодня.
- Ты же понимаешь, что нам понадобится около двух часов на общую дорогу туда и обратно? Сколько времени у нас останется, чтобы прогуляться по берегу? Полчаса? - задал почти что риторический вопрос Эрик.
- Полчаса тоже неплохо. Если нам повезет с меткостью, то за это время мы как раз успеем покормить пару-тройку чаек. Вкинуть кусок булки в клюв на лету, так сказать, - ответил Ксавье, широко ухмыляясь. Хотя нет, широко и самодовольно улыбаясь, потому как Чарльз Ксавье никогда не ухмылялся в принципе. Потом он прижался виском к металлическому поручню, за который держался, и Эрик почувствовал фантомный стук вены.
- Несомненно, я давно ждал момента, когда смогу потренироваться в метании хлебных корок.
- Друг мой, прибереги свой скепсис, - Чарльз прикрыл глаза и продолжил немного отстраненным, сосредоточенным где-то внутри себя тоном: - Мне просто нравится ездить в метро. Только представь, мы же едем через полгорода, сколько человек выходит на каждой станции и сколько заходит. Вокруг столько людей, столько мыслей и эмоций.
- Так много, что из-за них тебе кажется, что тебе в висок вдалбливают отвертку? - Эрик понизил голос и встал чуть ближе, потому что это был явно не разговор для общественного транспорта.
- Нет, все в порядке. На самом деле это довольно... захватывающее времяпровождение. Ты не чувствуешь ничего похожего? - Чарльз открыл глаза и теперь пристально вглядывался в лицо Эрика, вскинув брови, и выглядел при этом как-то неоправданно невинно.
«Что ты имеешь в виду?» - хотел спросить Эрик, но не успел даже подумать о том, стоит ли задавать этот вопрос вслух, когда у него в голове прозвучал ответ:
- Наверняка, тебя окружает мириады металлических предметов. Они движутся по неопределенным траекториям, и ты можешь проследить за любым человеком, который привлечет твое внимание. Или как едет поезд? Все эти части внутри него. Меня завораживают люди, тебя сводят с ума механизмы и магнетизм.
Эрик поначалу не знал, чем ответить. И как ответить. Потому что очередная экскурсия Ксавье в его голову говорила о том, что тенденция не уважать чужое личное пространство только росла и укрепляла свои позиции. Впрочем, это случалось не так уж часто, и Эрик теперь кое-что мог понять.
И как ответить так, чтобы Чарльз услышал? Подумать очень напряженно? Или представить, что стоишь с транспарантом?
Эрик отрицательно, едва заметно мотнул головой. И добавил про себя:
- В больших городах я всегда ощущаю много металла, наслоения и нагромождения. Но это никогда не кажется... непосильным или отвлекающим. А магнитное поле земли я буду чувствовать даже в пустыне.
Чарльз улыбнулся уголком рта и негромко сказал вслух только:
- Интересно.
«Мы стоим слишком близко», - почти панически промелькнуло в голове у Эрика, и он сразу же понял, что Чарльз не мог это не услышать. И может быть, Эрик даже хотел, чтобы он это услышал. Это все еще было слишком сложно для понимания.
- Ерунда, я перенаправляю их внимание в противоположную от нас сторону. Все схвачено, мой друг, - Чарльз снова не разомкнул губ, только выгнул их в бесстыжей улыбке.
«Только дело ведь не в этом», - подумал Эрик и попытался сделать эту мысль маленькой и незначительной, прячущейся где-то на задворках его мозга.
***
Выйдя из метро, Чарльз неспешным шагом направился вперед по прямой к берегу, к самой его ближайшей точке. Идти туда было меньше 10 минут, и по пути справа от них гигантским рыбным скелетом вычерчивались на фоне чистого светлого неба русские горки.
- Когда моей сестре было 8, мы с ней впервые вместе проехались на Циклоне. Мне было 14. Билеты стоили... черт, не помню. Меньше доллара, это точно. Интересно, сколько они сейчас стоят. Я помню, что на карусели можно было прокатиться за 9 центов. Рейвен терпеть не могла эту карусель, - Чарльз улыбался, открыто и насыщенно, и одновременно как-то щемяще.
- Значит, ты вырос в Нью Йорке? Откуда тогда акцент? - в воспоминании о детстве, которое Чарльз показал Эрику буквально вчера, точно фигурировал дом с огромными комнатами и не менее огромными окнами.
- Не совсем. Это довольно запутанная история о Вестчестере, частных школах в Англии, Оксфорде, дальних родственниках, близких родственниках и так далее. Я уверен, ты меня возненавидишь, если я попытаюсь тебе ее поведать, - Чарльз засунул руки в карманы плаща, не прекращая все так же улыбаться.
- Едва ли.
- Может быть, как-нибудь в другой раз. В компании чего-нибудь покрепче.
- А где сейчас твоя сестра?
- В Университете Вирджинии. Изучает искусство, носит берет, все в таком духе.
Эрик выдохнул смешок и покачал головой.
Ксавье выглядел так, будто у него было перенасыщение кислородом. В тот момент он казался единственным невымышленным персонажем в этом городе.
Чарльз чуть поморщил нос и задумчиво продолжил:
- Честно говоря, мы с ней в не слишком хороших отношениях уже несколько лет как. Последний наш наиболее близкий разговор был, когда Бадди Холли разбился на самолете и она несколько часов подряд прорыдала мне в трубку. Я хотел купить первый попавшийся билет на самолет до Вирджинии, но в итоге она меня отговорила, - Чарльз медленно выдохнул и тряхнул головой, волосы тут же нелепо закрыли ему обзор, и он убрал их за ухо. - Тебе должно быть ужасно скучно меня слушать?
Эрик пожал плечами и потянулся своей силой к часам Чарльза.
***
Вечером у Ксавье намечалась очередная вечеринка, и Эрик всеми силами пытался найти оправдание тому, что он согласился на ней присутствовать. В конце концов, он всегда мог подняться на этаж выше и оказаться дома. В конц-концов, в этот раз он совершенно точно не собирался пить шампанское. И хотя, вероятно, он мог бы в очередной раз перечитать свои заметки относительно Шмидта, едва ли можно было выучить их наизусть второй раз.
Контингент мероприятия, кажется, совсем не изменился: где-то в центре комнаты Дженнифер пыталась заинтересовать мистера Селзника танцем, рыжий курьер раскуривал в ванной марихуану, еще парочка смутно знакомых со вчера лиц гнездилась возле проигрывателя. Воздух наполнял концентрированный коктейль из наваристого дыма и басистого рок-н-ролла.
Чарльз, стоявший рядом, привычно кусал мундштук, светил не менее привычным горящим взглядом и покачивал в руке полупустой стакан.
- Чертовски люблю эту песню. «She's Not There» Зомби, - сказал он, когда с борозд пластинки полилась новая песня, и едва заметно качнулся в ритм.
- Мне тут намедни сообщили, что в твоей квартире не бывает соли, - почему-то меланхолично вспомнил Эрик.
Ксавье удивленно поднял брови и засмеялся, низко и что-то в этом смешке так и кричало: «высший слой общества».
- Ну что ты, друг мой, тебя несправедливо дезинформировали. С чем тогда, позволь спросить, здесь пьют текилу? - песня резким перепадом перешла в припев, и на этот раз Чарльза тряхнуло сильнее, а Эрик едва удержался, чтобы не проследить взглядом за линией его талии.
Вместо этого он широко ухмыльнулся своей самой пугающей ухмылкой, но Чарльз только закатил глаза. Не то, чтобы Эрик собирался пить тут текилу. Это точно было бы самой худшей его идеей за последнее время.
У выхода вдруг зашумели зачатками спора: какая-то брюнетка с невероятно прямой осанкой и высокий парень в очках у нее за спиной, кажется, пытались проникнуть на вечеринку, но стоявший на входе мужчина опирался на полуоткрытую дверь и не пускал их, явно слишком близко наклоняясь к брюнетке.
- Пойду посмотрю, что там происходит, - Чарльз отдал свой стакан с выпивкой Эрику и направился к входу в квартиру.
Через полчаса он все еще болтал с новоприбывшей брюнеткой, и, кажется, не собирался прерываться. Эрик начал подумывать о том, что все эти вечеринки — не самый лучший вариант того, как ему стоило бы проводить свои вечера. Все эти люди находились на противоположной стороне того, где по жизни обычно пребывал Эрик.
- Слушайте, мистер, у меня для вас есть кое-что, - схватил кто-то Эрика за локоть и потеребил.
При ближайшем рассмотрении этим «кто-то» оказался все тот же рыжий курьер, ныне, вероятно, уже бывший курьер. Он неадекватно приплясывал на месте, часто моргал слезящимися глазами и пытался что-то сунуть Эрику в руку.
- Что? - Эрик посмотрел на небольшой пакетик у себя в ладони — судя по всему внутри была довольно плотно спрессованная марихуана или что-то в этом роде. Твоя мать, еще не хватало, чтобы школьники пытались толкать ему наркотики.
- Имя «Шон», мистер. Если что, обращайтесь, - парень подмигнул и почти завалился на повороте, но кто-то успел подхватить его за шкирку, и они вместе принялись дрыгаться под очередную песню, растирая ботинками несуществующие окурки по полу.
Странно было бы отказываться от бесплатной марихуаны, тем более, что чем-то еще предстояло отметить похороны Шмидта.
Чарльз и брюнетка стояли очень близко, о чем-то увлеченно говорили и, кажется, не замечали мир вокруг себя вообще, а потом Чарльз вдруг осторожно сжал пальцами ее запястье и повел ее в направлении своей спальни, и Эрик предпочел не провожать их взглядом, но ощутить закрывающийся на защелку замок он мог и с закрытыми глазами.
Что ж, Чарльз, в отличие от Эрика, видимо, не страдал недостатком секса в жизни. Хорошо, молодец, тем лучше для него.
Эрик осушил свой стакан одним глотком и подумал, что пора было выбираться из этого гулкого месива нетрезвых тел, потому как ощущать очередную расстегивающуюся ширинку ему явно не хотелось.
И черт его дернул заприметить одиноко стоящего в углу подпевалу этой дамочки, скрывшейся только что в спальне. По возрасту он явно не подходил для того, чтобы быть ее любовником, иначе парню сегодня нечеловечески не повезло. Впрочем, судя по тому, как он не вписывался в обстановку, ему в любом случае нечеловечески не повезло. Эрик как-то не раздумывая залил остатки выпивки в стакане Чарльза льдом и холодной водой и направился в угол к несчастному очкарику.
Очкарик непонимающе прищурился на молча протянутый ему стакан и, нервно улыбаясь, промямлил нечто вроде:
- О, я не... то есть спасибо, но...
- На таких вечеринках принято пить, - перебил его Эрик. Парень взял у него из рук стакан и стал подозрительно всматриваться в его содержимое. - Это бурбон на льду. Точнее, это вода, лед и столовая ложка бурбона.
Парень пробормотал что-то вроде благодарности и протянул Эрику руку:
- Хэнк. Хэнк Маккой.
Эрик пожал руку и несколько угрюмо представился только именем, потом вытащил из кармана пачку сигарет и прикурил себе одну, не предлагая своему новоявленному знакомому.
- Знаете хозяина, Хэнк?
Не то чтобы Эрика это интересовало. Блядь, чертова «светская болтовня».
- Да, что-то вроде. Знаете, скорее бизнес-контакты. Не личные. То есть. Мы не очень хорошо знакомы.
Зато твоя дамочка, наверное, уже очень и очень даже хорошо успела познакомиться.
Они несколько неуклюже и молча простояли у стены около 10 минут. Эрик уже докурил одну сигарету и принялся за другую, когда ярдом кто-то обеспокоенно затараторил о том, что жилец с последнего этажа пожаловался на шум и теперь возле подъезда стоит полицейская машина.
Отлично, только полиции Эрику и не хватало. Судя по лихорадочному взгляду Маккоя, его эта новость радовала не меньше. Какого черта вообще надо было все это время оставаться среди этого балагана?
Эрик затушил сигарету и, бросив Маккою «иди за мной», направился в ванную. Лицо у очкарика было крайне обеспокоенное, но увидев, как Эрик в ванной вылезает через окно на пожарную лестницу, он проворно последовал его примеру, по ходу задевая локтями все возможные углы. Идиот при этом еще и прихватил с собой стакан.
Эрик устало потер переносицу, отобрал у Маккоя стеклянную тару и указал рукой в сторону ступенек:
- Здесь можно спуститься.
Очкарик кивнул - один раз, но с большим энтузиазмом, пожал Эрику руку, проворно полез вниз, после чего размашистыми шагами направился к проезжей части, махая кому-то рукой.
Опираясь на железные, приятно и с каким-то облегчением отдающиеся в костях перила, Эрик попытался разглядеть, кому махал Маккой.
По тротуару мимо полицейской машины под руку со знакомой очкарика шел Чарльз, и стоило только Эрику остановиться на нем взгляд, он тут же вскинул голову и послал в сторону Эрика хмельной и слегка невменяемый взгляд.
Эрик не стал ждать, пока Ксавье отвернется, и полез наверх по лестнице к себе.