Ты - сводный брат ее любимой двоюродной сестры. И я хочу с тобой переспать.

Ты об это, конечно, знаешь. Или хотя бы должен догадываться. И наверное, хочешь сделать со мной то же самое, потому что я ведь не слепой, я вижу, как ты на меня смотришь. Только ты вроде как не самая популярная личность в семье, частью которой я отныне полноценно являюсь. Ты вообще не слишком жалуешь человеческую расу. Ты довольно высокомерен. Тебя легко рассмешить. Тебя, кажется, невозможно смутить.

Когда мы впервые с ней, ее сестрой и еще кем-то оказываемся у тебя дома на милом домашнем ужине в узком кругу, я могу думать только о том, что в последнее время ты все это делаешь только для того, чтобы быть ближе ко мне. Ты же должен чувствовать, что я чувствую. Иначе я вообще отказываюсь верить в эту вселенную.

Когда после обеда я захожу в твою ванную комнату, я замечаю под раковиной корзину с грязным бельем. Она мелькает красным, и я не удерживаюсь: опускаюсь на колени перед ней, тянусь туда рукой и вытаскиваю наволочку, всю изрисованную маками. Господи, как же это правильно. Господи, ты же снился мне лежащим среди маков, где же еще ты можешь спать, если не с таким постельным бельем. Я откидываю наволочку, вытаскиваю из густой толщи тканей простынь и зарываюсь в нее носом, ищу, вдыхаю, и это так отвратительно хорошо, что я просто расстегиваю ремень и засовываю руку в штаны.