verwirrt / crab and proud
четверг, 22 июля 2010
verwirrt / crab and proud
verwirrt / crab and proud
22.07.2010 в 20:27
Пишет одеколон ПППаша:нет..я все же скажу
если вы еще не смотрели "Начало", то .. вотпрямщасвсталиИпошливкино!!
я хочу смотреть это еще и еще и ещее боже оно невероятно
это лучший фильм года как минимум, а как максимум..я не помню от какого фильма меня в последний раз ТАК накрывало
URL записиесли вы еще не смотрели "Начало", то .. вотпрямщасвсталиИпошливкино!!
я хочу смотреть это еще и еще и ещее боже оно невероятно
это лучший фильм года как минимум, а как максимум..я не помню от какого фильма меня в последний раз ТАК накрывало
суббота, 17 июля 2010
verwirrt / crab and proud
а я забываю все сказать:
я официально предаю анафеме всех, кто что-то вроде "поддерживает" пейринги типа алекс капранос/брендон флауэрс, алекс капранос/мэтт беллами и т.д. и т.п.
даю вам благословение застрелиться)))
я официально предаю анафеме всех, кто что-то вроде "поддерживает" пейринги типа алекс капранос/брендон флауэрс, алекс капранос/мэтт беллами и т.д. и т.п.
даю вам благословение застрелиться)))
verwirrt / crab and proud
у меня в статистике в сообществе (которое love will tear us apart) мелькнул такой вот ник: Сашка Бананос
и мне вот интересно бы узнать, что это за человек такой О_о
и мне вот интересно бы узнать, что это за человек такой О_о
verwirrt / crab and proud
что. с. ней? О_О
пятница, 16 июля 2010
verwirrt / crab and proud
verwirrt / crab and proud
аааа пои пальцыы
я так устал перепечатывать
пока это все
зы я это не вычитывал вообще. потом. завтра ><
я так устал перепечатывать
пока это все
зы я это не вычитывал вообще. потом. завтра ><
III
четверг, 15 июля 2010
verwirrt / crab and proud
verwirrt / crab and proud
*бегает по комнате* ааааааааааааааааааааа!!!
Пишет silver_snow:
Пишет silver_snow:
15.07.2010 в 01:07
от нашей клиники - вашей. чото каждый раз как про ванны рассказываю, так и тянет что-нибудь накидать
URL комментария
среда, 14 июля 2010
verwirrt / crab and proud
без лишних слов, вообще
13.07.2010 в 23:32
Пишет Aki_Ra:так вот все же случилось
спешиал фор Джанке,
если хоть немного хорошо
URL записиспешиал фор Джанке,
если хоть немного хорошо
verwirrt / crab and proud
you can call me through the rain
but if love is one-sided it slowly turns into pain
you can call me through the snow
it sounds too sweet, my dear, it sounds for me like a show
hey, the wind still blows
hey, too much reality shows
but when we’re safe in glory, there’s no time for cries and sorries
i will be there, no lying, though my singing bird is dying
вторник, 13 июля 2010
verwirrt / crab and proud
типа это писалось давно и неправда, и ваще пц, и я сам не знаю, как это назвать
попозже повыкладываю другие главы, что есть
концовка правда не идет никак. как и название и все остальное -_____-
попозже повыкладываю другие главы, что есть
концовка правда не идет никак. как и название и все остальное -_____-
I
verwirrt / crab and proud
хотите почитать одну хуйню про мистических тварей и фронц фердонинд?
verwirrt / crab and proud
понедельник, 12 июля 2010
verwirrt / crab and proud
Я пьян до невозможности, я весел, и я один. Мне плевать сейчас на всех: на моих так называемых друзей, на бывших возлюбленных, даже на самого себя.
Мануэла сказала, что я шлюха. Хотя нет, мой прожженный спиртом мозг меня обманывает, потому что это Александр назвал меня дешевой шлюхой. Мануэла просто тихо рыдала в уголке в обнимку со своими стеками, как она всегда это и делает.
Почему-то она всегда была не против, чтобы я периодически находил отдушину на стороне, а тут вдруг взбеленилась. Это все моя вина, конечно. Это я не самый лучший парень на свете, то есть я вообще никому не пожелаю такого парня, как я.
Александр говорил, что в последние несколько месяцев я вешался на него так постыдно, что меня впору было бы отдать на воспитание сексуально активных зекам. Он это впрочем сказал далеко не так мягко. Он вообще в последнее время начал защищать честь всех униженных и оскорбленных, а в первую очередь — пострадавших от меня. Я ведь нынче такая низкая тварь.
Александр сказал, что не понимает, как Мануэла меня все еще терпит. На самом деле я сам этого не понимаю. Тогда я понимал только, что довел-таки своего любимого Алекса, своего близкого друга еще с университета, до белого каления.
Мануэле всегда было все равно, с кем я периодически сплю, лишь бы это не случалось чаще, чем дважды на одну персону. Наверное, если бы она была против, мы бы уже давно разошлись, потому как у меня категорически не получается скрывать свои блядские похождения. В какой-то момент я просто разучился отказывать людям, и, кстати, это касается не только случайно подцепленных на ночь в клубе мальчиков и девочек. Я никогда не отказываю своим друзьям: ни когда им не с кем пойти в паб, ни когда им надо помочь с переездом, ни когда им не с кем поговорить о вечном где-нибудь за городом, сидя на капоте замшелой машины, ни когда им скучно лежать в больнице, ожидая очередного сеанса дробления камня в желчном пузыре. А что касается мальчиков и девочек в клубах — я просто говорю им "для тебя — все, что угодно", если они достаточно долго висят у меня на плече, а спровоцировать их может любой самый скупой комплимент. Чаще всего правда они все додумывают сами, без моего первичного вмешательства.
Первые полтора часа здесь, в каком-то очередном клубе, я довольно тупо сижу в баре и пью все, что горит, без разбора, пресекаю любые поползновения со мной познакомиться, а любые прикосновения я отвергаю, словно чужие руки заражены какой-то экзотической, трудно излечимой заразой.
В тот вечер, когда Александр назвал меня шлюхой, почти даже правомерно, мы сидели все вместе за одним столиком в кафе, где-то под вечер. Я был, конечно, нетрезв, смеялся до слез, а потом мой Александр стал говорить мне в лицо все, что, видимо, накипело за долгое время, что у него, что у Мануэлы. Я одновременно с этим замолчал и пытался подобрать хоть какие-то эвнушительные ответные слова. Кит и Терри то молчали, то говорили намеренно о своем. Где-то у бара прохлаждались Никлас, Анна и кто-то еще. Им было глубоко наплевать, кто и что говорит мне в лицо. В ту секунду я это осознал более чем ясно.
В итоге теперь я напиваюсь, но только до определенной кондиции, а как только я ее достигаю, мой разрозненный взгляд начинает скользить по столам вокруг и натыкается на его губы. Чертовски красивые губы.
Он оказывается одним из тех, кто решает снять меня без церемоний и переглядок, просто сразу подходит ко мне. Я все никак не могу оторвать взгляда от его рта, как он улыбается и произносит:
- Привет. Как тебя зовут? - у него усталые пьяные глаза, и мне хочется отдаться ему прямо на барной стойке, как бы вульгарно это ни звучало, хотя я никогда вроде бы не страдал приверженностью к женским романам в мягких обложках. Бывало только в детстве искал особо пикантные сцены в немалой коллекции оных у моей тетки — так и проходило мое сексуальное воспитание, и вот куда оно меня завело.
- Меня зовут Ник, - говорю я своему новому знакомому и, не дожидаясь, пока он наградит меня своим именем в ответ, касаюсь его губ своими и, когда он не отталкивает меня, целую его уже на полую катушку. Должен же он знать, с кем связался.
Он не робеет, ничуть. Мы целуемся с ним, стоя у бара — это чертовски дешево и чертовски приятно. Он пахнет чем-то холодным, а, может, он просто только что зашел с улицы.
Я думаю, что этого запаха мне, пожалуй, было бы достаточно, чтобы жить без своих друзей. Сырая свежесть, которую я никак не мог найти в молочной бархатности Мануэлы и который только едва сквозил в уверенной натужности Александра. Мне кажется, этот запах похож на меня самого.
Когда мы выбираемся на танцпол, я говорю своему новоявленному партнеру на ухо:
- Ты такой холодный, я хочу тебя согреть, - руки у него и правда ледяные.
Он смотрит на меня так странно, то ли ухмыляясь, то ли умиляясь.
Мы не слишком долго торчим среди клубящихся тел танцпола, он выволакивает меня на улицу, где нас уже ждет такси, видимо, направляющееся к нему домой (и когда только он успел?). Мы буквально вваливаемся на заднее сидение, я тут же сажусь на этого парня верхом, а он хватает меня за задницу, и, честное слово, если машина будет ехать еще медленнее, мы трахнемся прямо тут.
- Меня вот недавно назвали шлюхой, - выдыхаю я ему в губы о наболевшем, не сдержавшись. - Хочешь, буду для тебя дешевой шлюхой из какого-нибудь квартала Красных Фонарей в Амстердаме?
- Для меня можешь быть хоть блядью, хоть святым, только не переставай делать то, что сейчас делаешь, - отвечает мой новый чудесный друг, и я ловлю блеск его глаз в случайном свете мелькающих фонарей и так и не могу разобрать, какого же эти глаза цвета.
В моей голове появляется мысль о том, что я не знаю, как его зовут, но это не ново.
Каким-то невероятным образом мы добираемся до его квартиры. Нам мешают наши челки, и мы целуемся, будто деремся. Я прижимаю его к стене прямо перед входной дверью в его квартиру и готов уже просто изнасиловать его, так мне нравится один его только запах.
Он роняет ключи и стягивает с меня пальто и футболку, бросая их прямо на пол лестничной клетки, пока я уже проворно расстегиваю его брюки, и моя нога планомерно трется о его пах.
Я думать ни о чем не могу, кроме как о сексе. Мне будто перекрыли кислород и поток всех остальных мыслей в голову.
Он таки затаскивает меня через порог своей квартиры, хотя мы после этого еще долго никак не можем продвинуться вглубь, в комнаты, не до этого. Единственное, что у он успевает сказать, на мгновение размыкая поцелуй, это:
- Меня зовут Алекс, кстати.
Единственное, что я успеваю подумать перед тем, как меня накрывает очередная волна полыхающей похоти, это: "Надо же, прямо как моего бывшего лучшего друга".
Я не знаю, почему, но утром, уходя, я оставляю ему свой номер телефона. Может быть, я на секунду просто пугаюсь одиночества, нависающего надо мной гигантской, едва не срывающейся с неба тучей.
Мануэла сказала, что я шлюха. Хотя нет, мой прожженный спиртом мозг меня обманывает, потому что это Александр назвал меня дешевой шлюхой. Мануэла просто тихо рыдала в уголке в обнимку со своими стеками, как она всегда это и делает.
Почему-то она всегда была не против, чтобы я периодически находил отдушину на стороне, а тут вдруг взбеленилась. Это все моя вина, конечно. Это я не самый лучший парень на свете, то есть я вообще никому не пожелаю такого парня, как я.
Александр говорил, что в последние несколько месяцев я вешался на него так постыдно, что меня впору было бы отдать на воспитание сексуально активных зекам. Он это впрочем сказал далеко не так мягко. Он вообще в последнее время начал защищать честь всех униженных и оскорбленных, а в первую очередь — пострадавших от меня. Я ведь нынче такая низкая тварь.
Александр сказал, что не понимает, как Мануэла меня все еще терпит. На самом деле я сам этого не понимаю. Тогда я понимал только, что довел-таки своего любимого Алекса, своего близкого друга еще с университета, до белого каления.
Мануэле всегда было все равно, с кем я периодически сплю, лишь бы это не случалось чаще, чем дважды на одну персону. Наверное, если бы она была против, мы бы уже давно разошлись, потому как у меня категорически не получается скрывать свои блядские похождения. В какой-то момент я просто разучился отказывать людям, и, кстати, это касается не только случайно подцепленных на ночь в клубе мальчиков и девочек. Я никогда не отказываю своим друзьям: ни когда им не с кем пойти в паб, ни когда им надо помочь с переездом, ни когда им не с кем поговорить о вечном где-нибудь за городом, сидя на капоте замшелой машины, ни когда им скучно лежать в больнице, ожидая очередного сеанса дробления камня в желчном пузыре. А что касается мальчиков и девочек в клубах — я просто говорю им "для тебя — все, что угодно", если они достаточно долго висят у меня на плече, а спровоцировать их может любой самый скупой комплимент. Чаще всего правда они все додумывают сами, без моего первичного вмешательства.
Первые полтора часа здесь, в каком-то очередном клубе, я довольно тупо сижу в баре и пью все, что горит, без разбора, пресекаю любые поползновения со мной познакомиться, а любые прикосновения я отвергаю, словно чужие руки заражены какой-то экзотической, трудно излечимой заразой.
В тот вечер, когда Александр назвал меня шлюхой, почти даже правомерно, мы сидели все вместе за одним столиком в кафе, где-то под вечер. Я был, конечно, нетрезв, смеялся до слез, а потом мой Александр стал говорить мне в лицо все, что, видимо, накипело за долгое время, что у него, что у Мануэлы. Я одновременно с этим замолчал и пытался подобрать хоть какие-то эвнушительные ответные слова. Кит и Терри то молчали, то говорили намеренно о своем. Где-то у бара прохлаждались Никлас, Анна и кто-то еще. Им было глубоко наплевать, кто и что говорит мне в лицо. В ту секунду я это осознал более чем ясно.
В итоге теперь я напиваюсь, но только до определенной кондиции, а как только я ее достигаю, мой разрозненный взгляд начинает скользить по столам вокруг и натыкается на его губы. Чертовски красивые губы.
Он оказывается одним из тех, кто решает снять меня без церемоний и переглядок, просто сразу подходит ко мне. Я все никак не могу оторвать взгляда от его рта, как он улыбается и произносит:
- Привет. Как тебя зовут? - у него усталые пьяные глаза, и мне хочется отдаться ему прямо на барной стойке, как бы вульгарно это ни звучало, хотя я никогда вроде бы не страдал приверженностью к женским романам в мягких обложках. Бывало только в детстве искал особо пикантные сцены в немалой коллекции оных у моей тетки — так и проходило мое сексуальное воспитание, и вот куда оно меня завело.
- Меня зовут Ник, - говорю я своему новому знакомому и, не дожидаясь, пока он наградит меня своим именем в ответ, касаюсь его губ своими и, когда он не отталкивает меня, целую его уже на полую катушку. Должен же он знать, с кем связался.
Он не робеет, ничуть. Мы целуемся с ним, стоя у бара — это чертовски дешево и чертовски приятно. Он пахнет чем-то холодным, а, может, он просто только что зашел с улицы.
Я думаю, что этого запаха мне, пожалуй, было бы достаточно, чтобы жить без своих друзей. Сырая свежесть, которую я никак не мог найти в молочной бархатности Мануэлы и который только едва сквозил в уверенной натужности Александра. Мне кажется, этот запах похож на меня самого.
Когда мы выбираемся на танцпол, я говорю своему новоявленному партнеру на ухо:
- Ты такой холодный, я хочу тебя согреть, - руки у него и правда ледяные.
Он смотрит на меня так странно, то ли ухмыляясь, то ли умиляясь.
Мы не слишком долго торчим среди клубящихся тел танцпола, он выволакивает меня на улицу, где нас уже ждет такси, видимо, направляющееся к нему домой (и когда только он успел?). Мы буквально вваливаемся на заднее сидение, я тут же сажусь на этого парня верхом, а он хватает меня за задницу, и, честное слово, если машина будет ехать еще медленнее, мы трахнемся прямо тут.
- Меня вот недавно назвали шлюхой, - выдыхаю я ему в губы о наболевшем, не сдержавшись. - Хочешь, буду для тебя дешевой шлюхой из какого-нибудь квартала Красных Фонарей в Амстердаме?
- Для меня можешь быть хоть блядью, хоть святым, только не переставай делать то, что сейчас делаешь, - отвечает мой новый чудесный друг, и я ловлю блеск его глаз в случайном свете мелькающих фонарей и так и не могу разобрать, какого же эти глаза цвета.
В моей голове появляется мысль о том, что я не знаю, как его зовут, но это не ново.
Каким-то невероятным образом мы добираемся до его квартиры. Нам мешают наши челки, и мы целуемся, будто деремся. Я прижимаю его к стене прямо перед входной дверью в его квартиру и готов уже просто изнасиловать его, так мне нравится один его только запах.
Он роняет ключи и стягивает с меня пальто и футболку, бросая их прямо на пол лестничной клетки, пока я уже проворно расстегиваю его брюки, и моя нога планомерно трется о его пах.
Я думать ни о чем не могу, кроме как о сексе. Мне будто перекрыли кислород и поток всех остальных мыслей в голову.
Он таки затаскивает меня через порог своей квартиры, хотя мы после этого еще долго никак не можем продвинуться вглубь, в комнаты, не до этого. Единственное, что у он успевает сказать, на мгновение размыкая поцелуй, это:
- Меня зовут Алекс, кстати.
Единственное, что я успеваю подумать перед тем, как меня накрывает очередная волна полыхающей похоти, это: "Надо же, прямо как моего бывшего лучшего друга".
Я не знаю, почему, но утром, уходя, я оставляю ему свой номер телефона. Может быть, я на секунду просто пугаюсь одиночества, нависающего надо мной гигантской, едва не срывающейся с неба тучей.
verwirrt / crab and proud
Утром, когда я получаю письмо от Сэма с информацией о "проплаченных экскурсиях", я немало удивляюсь. То есть места вроде Tron Theatre, Sharmanka Kinetic Gallery, да даже чертов бордель (да, и такой там был)мне понятны, но каким образом там затесалась звукозаписывающая студия, мой здравый смысл подсказывать отказывается. Я понимаю теперь, конечно, что именно имелось ввиду под нестандартными локациями. Но более всего меня удивляет тот факт, что этой студией оказалась еще и Backgammon Records, то есть место, где работает Алекс. Ясно, конечно, что это не самый зачуханный лейбл в Шотландии, а точнее совсем наоборот, но все же. Хотя, естественно, Алекс сам должен быть не в курсе, ибо ни пиаром, ни рекламой, ни маркетингом он там не занимается.
Я не дожидаюсь указаний и подтверждений что и как и где и с кем, которые должны прислать мне ближе к концу рабочего дня, просто звоню Алексу и прошу его организовать мне что-нибудь интересное, зрелищное и познавательное, он это умеет.
Алекс, кстати говоря, не слишком удивлен, скорее несколько скептически настроен. Вероятно, он решил, что это не чертово задание из редакции, а мне просто день ото дня нечего делать, и я решил разнообразить свой досуг таким вот малопричудливым способом. Но он, естественно, соглашается, зовет меня в офис в первой половине дня, а потом "мы могли бы вместе зайти куда-нибудь на ланч". От ланча я отказываюсь, но обещаю, что принесу ему с утра кофе из Старбакса.
В итоге, в офисе, охрану я прохожу без каких-либо проблем, они предупреждены о моем приходе заранее, зато потом я застреваю на проходной у местной секретарши, которая куда-то дела все пропуска на сегодня, так что мне надо подождать Капраноса у ее стола. Как назло, она довольно миловидная и приятная девочка. Как назло, Алекс никак не берет трубку.
Пока я расслабляюсь на кожаном диванчике и в ожидании читаю журналы не по теме, миловидная девочка-блондинка с ресепшена собирается вызванивать Капраноса у него в офисе.
- Вы извините, что так вышло, мистер... - начинает она извиняться, все еще прижимая к уху безвольно молчащую трубку.
- Маккарти, - отвечаю я, делая это поводом, чтобы оторваться от очередного журнала.
- А вас из издательства какого-то прислали, да? - она наконец вешает трубку и все свое внимание переводит на меня.
- Да, что-то вроде того.
- Черт, как здорово! Ой простите. Ну у нас тут особо не на что посмотреть, но если вас отведут в студию... Да, наверное вас туда поведут. Там в общем здорово. А мистер Капранос у нас вообще постоянно занят, но мы его найдем, не волнуйтесь. Он вообще такой интересный, ну вы же понимаете?
Я, конечно, ничего не понимаю. Пожалуй, только то, что на меня сейчас обрушатся потоки рабочих сплетен.
- Он такой симпатичный, вообще! Вы его еще не видели? - ответить она мне на этот свой же вопрос не дает, ибо вообще перестала умолкать. - Некоторые говорят, что он то ли нетрадиционной сексуальной ориентации, то ли бисексуал. Хотя это было бы понятно, вроде как всем бабам назло. Но вообще это все фигня, потому что он вообще спит со своей секретаршей, но она тоже — это слов нет просто. Одевается стильненько так, и ноги у нее! Я вам отвечаю, - тут она вдруг замолкает, оглядываясь назад, вглубь коридора за собой. Я следую взглядом туда же и вижу, что по этому коридору как раз следует Алекс с какими-то двумя женщинами и довольно оживленно, но, кажется, весьма серьезно с ними беседует. Одна из женщин — коротко стриженная блондинка в брюках, у второй, напротив, - длинные вьющиеся волосы и серая бесформенная туника в-ля винтаж — стиль, на котором помешана половина Лондона. Мне становится вдруг интересно, может ли одна из них быть той самой загадочной секретаршей.
- А, вот он идет, видите? - озвучивает мне девочка с ресепшена.
Я потягиваюсь и встаю на ноги, а Капранос уже почти дошел до конца коридора. Он расходится со своими спутницами и почти сразу замечает меня.
- Принес мне кофе? - это первое, что он говорит мне, и улыбка на его лице стоваттная, не иначе.
Черт, кофе. У меня совершенно вылетело из головы, абсолютно случайно. Отчего-то мне становится как-то стыдно и горько от этого, и я не могу с точностью определить сейчас всю глубину этой эмоции.
- Прости, я совсем забыл, - я тру бровь, а Алекс касается моего локтя, направляя нас в нужную сторону.
- Да ладно, ерунда. Я так и знал, что ты забудешь, так что с утреца пораньше сам заехал в Старбакс и взял две мокки, - улыбка его, кстати, не меркнет ни на минуту.
- Спасибо, - отвечаю я несколько смущенно, а он проводит рукой по моей спине.
- Как вчера твое собеседование? Ты мне не сказа по телефону.
Я пожимаю плечами:
- Нормально, как видишь, раз меня сюда отправили. Могу писать любую чушь, лишь бы это нравилось золотым деткам, я так понимаю.
В этот момент мы как раз заходим в офис Алекса (самый обычный и среднестатистический офис из всех мною виденных, ну разве что на окне стоит горшок с внушительных размеров алоэ), и Капранос подает мне стаканчик с кофе, на котором написано его имя.
- У нас с тобой сейчас два пути. Либо мы в первую очередь занимаемся сексом у меня тут на диване, а потом я веду тебя в студию. Либо мы сразу выдвигаемся в студию, но, - на этом месте он отпивает свой кофе, а я размышляю, всерьез он это все или шутит, - но тогда... заедешь ко мне сегодня вечером? У меня была сложная пара дней и все такое.
Он выглядит сейчас, как готовый прыгнуть на меня из-под кровати наглый домашний кошак.
Я вздыхаю и присаживаюсь на край его стола, попивая кофе. С одной стороны, секс на узком скользком диване (да, он тоже кожаный, как и тот с проходной) — удовольствие из сомнительных, с другой — тогда у меня будет свободный вечер и я смогу полноценно и вдумчиво описать сегодняшний день для своей колонки.
- Ладно, - наконец решительно отвечаю я и отставляю в сторону стаканчик с кофе. - Иди сюда.
Алекс разве что не мурлыкает и прямо-таки пинает меня на диван, пристраиваясь сверху.
Пожалуй, эти офисные эскапады меня даже возбуждают. Невероятно хочется попортить Капраносу обивку этого его дорогого дивана, жаль, что она таки кожаная.
Я не дожидаюсь указаний и подтверждений что и как и где и с кем, которые должны прислать мне ближе к концу рабочего дня, просто звоню Алексу и прошу его организовать мне что-нибудь интересное, зрелищное и познавательное, он это умеет.
Алекс, кстати говоря, не слишком удивлен, скорее несколько скептически настроен. Вероятно, он решил, что это не чертово задание из редакции, а мне просто день ото дня нечего делать, и я решил разнообразить свой досуг таким вот малопричудливым способом. Но он, естественно, соглашается, зовет меня в офис в первой половине дня, а потом "мы могли бы вместе зайти куда-нибудь на ланч". От ланча я отказываюсь, но обещаю, что принесу ему с утра кофе из Старбакса.
В итоге, в офисе, охрану я прохожу без каких-либо проблем, они предупреждены о моем приходе заранее, зато потом я застреваю на проходной у местной секретарши, которая куда-то дела все пропуска на сегодня, так что мне надо подождать Капраноса у ее стола. Как назло, она довольно миловидная и приятная девочка. Как назло, Алекс никак не берет трубку.
Пока я расслабляюсь на кожаном диванчике и в ожидании читаю журналы не по теме, миловидная девочка-блондинка с ресепшена собирается вызванивать Капраноса у него в офисе.
- Вы извините, что так вышло, мистер... - начинает она извиняться, все еще прижимая к уху безвольно молчащую трубку.
- Маккарти, - отвечаю я, делая это поводом, чтобы оторваться от очередного журнала.
- А вас из издательства какого-то прислали, да? - она наконец вешает трубку и все свое внимание переводит на меня.
- Да, что-то вроде того.
- Черт, как здорово! Ой простите. Ну у нас тут особо не на что посмотреть, но если вас отведут в студию... Да, наверное вас туда поведут. Там в общем здорово. А мистер Капранос у нас вообще постоянно занят, но мы его найдем, не волнуйтесь. Он вообще такой интересный, ну вы же понимаете?
Я, конечно, ничего не понимаю. Пожалуй, только то, что на меня сейчас обрушатся потоки рабочих сплетен.
- Он такой симпатичный, вообще! Вы его еще не видели? - ответить она мне на этот свой же вопрос не дает, ибо вообще перестала умолкать. - Некоторые говорят, что он то ли нетрадиционной сексуальной ориентации, то ли бисексуал. Хотя это было бы понятно, вроде как всем бабам назло. Но вообще это все фигня, потому что он вообще спит со своей секретаршей, но она тоже — это слов нет просто. Одевается стильненько так, и ноги у нее! Я вам отвечаю, - тут она вдруг замолкает, оглядываясь назад, вглубь коридора за собой. Я следую взглядом туда же и вижу, что по этому коридору как раз следует Алекс с какими-то двумя женщинами и довольно оживленно, но, кажется, весьма серьезно с ними беседует. Одна из женщин — коротко стриженная блондинка в брюках, у второй, напротив, - длинные вьющиеся волосы и серая бесформенная туника в-ля винтаж — стиль, на котором помешана половина Лондона. Мне становится вдруг интересно, может ли одна из них быть той самой загадочной секретаршей.
- А, вот он идет, видите? - озвучивает мне девочка с ресепшена.
Я потягиваюсь и встаю на ноги, а Капранос уже почти дошел до конца коридора. Он расходится со своими спутницами и почти сразу замечает меня.
- Принес мне кофе? - это первое, что он говорит мне, и улыбка на его лице стоваттная, не иначе.
Черт, кофе. У меня совершенно вылетело из головы, абсолютно случайно. Отчего-то мне становится как-то стыдно и горько от этого, и я не могу с точностью определить сейчас всю глубину этой эмоции.
- Прости, я совсем забыл, - я тру бровь, а Алекс касается моего локтя, направляя нас в нужную сторону.
- Да ладно, ерунда. Я так и знал, что ты забудешь, так что с утреца пораньше сам заехал в Старбакс и взял две мокки, - улыбка его, кстати, не меркнет ни на минуту.
- Спасибо, - отвечаю я несколько смущенно, а он проводит рукой по моей спине.
- Как вчера твое собеседование? Ты мне не сказа по телефону.
Я пожимаю плечами:
- Нормально, как видишь, раз меня сюда отправили. Могу писать любую чушь, лишь бы это нравилось золотым деткам, я так понимаю.
В этот момент мы как раз заходим в офис Алекса (самый обычный и среднестатистический офис из всех мною виденных, ну разве что на окне стоит горшок с внушительных размеров алоэ), и Капранос подает мне стаканчик с кофе, на котором написано его имя.
- У нас с тобой сейчас два пути. Либо мы в первую очередь занимаемся сексом у меня тут на диване, а потом я веду тебя в студию. Либо мы сразу выдвигаемся в студию, но, - на этом месте он отпивает свой кофе, а я размышляю, всерьез он это все или шутит, - но тогда... заедешь ко мне сегодня вечером? У меня была сложная пара дней и все такое.
Он выглядит сейчас, как готовый прыгнуть на меня из-под кровати наглый домашний кошак.
Я вздыхаю и присаживаюсь на край его стола, попивая кофе. С одной стороны, секс на узком скользком диване (да, он тоже кожаный, как и тот с проходной) — удовольствие из сомнительных, с другой — тогда у меня будет свободный вечер и я смогу полноценно и вдумчиво описать сегодняшний день для своей колонки.
- Ладно, - наконец решительно отвечаю я и отставляю в сторону стаканчик с кофе. - Иди сюда.
Алекс разве что не мурлыкает и прямо-таки пинает меня на диван, пристраиваясь сверху.
Пожалуй, эти офисные эскапады меня даже возбуждают. Невероятно хочется попортить Капраносу обивку этого его дорогого дивана, жаль, что она таки кожаная.
суббота, 03 июля 2010
verwirrt / crab and proud
Я не спал этой ночью, кажется, ни часу. Похолодало, так что меня "пробило укусом невралгии". Жпрс зверзки дорогой. Таможню и детей хочется взять и уебать.
четверг, 01 июля 2010
00:47
Доступ к записи ограничен
verwirrt / crab and proud
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
пятница, 25 июня 2010
verwirrt / crab and proud
что-то жарковато сегодня......... *обмахивается*
